— Нет! — твердо сказала Дарья.

— Ну почему-у?

— По кочану. И вообще, не трогай меня сейчас!

Копия Киры топнула ножкой, надула губы и мгновенно растворилась в воздухе. Дарья закрепила вату пластырем, закрыла коробку, не спуская сосредоточенного взгляда с лица Виктора, и поднялась. Ей не терпелось увидеть, как узники будут просыпаться, скуля от боли. Почему-то казалось, что они начнут именно скулить, как побитые шавки. Она этого жаждала. А когда ублюдки обнаружат, что лишились ушей, их ждет очередной сюрприз. Дарья наклонилась и плюнула Виктору в лицо.

— Ты не волк, а шакал!

Его щека дернулась, дыхание участилось. Дарья понадеялась, что ему снится кошмар, что он даже в мире грез страдает.

Она сунула коробку под мышку, морщась от отвращения, взяла ведра с экскрементами, чтобы опорожнить их, и покинула камеру пыток. А веселый пухлый повар на экране телевизора, напевая арию на итальянском языке, с энтузиазмом готовил Королевскую пиццу.

* * *

За окном заморосил дождик. Стрелки на часах показывали 18.30. Дарья, прильнув к монитору компьютера, смотрела, как просыпается Виктор.

Едва открыв запавшие глаза, он скривился от боли, прижал ладонь к залепленной ватой и пластырем ране. Выругался, сплюнул, вцепился пальцами в повязку, чтобы сорвать ее, но сообразил, что лучше этого не делать. Поглядел на брата и снова выругался, но уже громче.

Свин заворочался, зевнул, просыпаясь, да так и застыл с открытым ртом. Из его глотки вырвался протяжный вибрирующий вопль, который сменился жалобным скулежом. Как и брат, он прижал ладонь к коричневой от засохшей крови повязке.

— Да, братишка, — сказал Виктор с усмешкой, — она нам уши отрезала. — Он уставился на видеокамеру. — Эй, рыжая, радуешься небось до усрачки сейчас? А Гроза-то как рада! И что, теперь будешь наши уши на шее как трофеи носить?

Дарья улыбнулась, ей нравилась бессильная злоба в глазах Виктора. Она могла только представить, как у него все кипит внутри. И ей показалось или в его голосе и правда проскользнуло что-то истеричное? Точно проскользнуло! Он явно ломался. Дарья желала в это верить, и она заставила себя в это верить.

Свин стоял на коленях, закатив глаза к потолку, и, не отрывая ладони от раны, мерно раскачивался и издавал странные звуки: «Ы-ы-ы, ы-ы-ы…» Его серые штаны в области паха потемнели от мочи. Виктор бросил взгляд на брата и тут же отвернулся, зажмурился.

Дарья ощутила, как ее лодыжки коснулось что-то мягкое. Поглядела вниз и увидела Ириску.

— Время кормежки?

Кошка, мурлыкая, потерлась мордочкой о ее ногу. Обычно Дарья кормила Ириску специальным кошачьим кормом, но сейчас решила дать ей что-нибудь более вкусное. Сметана? Кусочек ветчины? Пускай будет и то и другое. И гусиный паштет в придачу. Каждый сегодня получит свою порцию деликатесов. Время кормежки!

С приподнятым настроением Дарья прошла на кухню, покормила кошку, а потом достала из ящика стола пластиковый контейнер с ушами, открыла его и поморщилась от отвращения. Она попыталась взглянуть на себя со стороны и сразу же подумала о психушке, камере с мягкими стенами. Вот оно, безумие мести: делать то, что раньше казалось недопустимым, нарушать табу.

Кошка начала было умываться после обильной трапезы, но вдруг насторожилась, недовольно задергала хвостом и бросилась прочь из кухни. Раздался звон колокольчика — сначала глухой и будто бы далекий, звук становился все отчетливей. Рядом с холодильником возникло темное облачко, которое в течение секунд трансформировалось в фигурку девочки в джинсовом комбинезоне и с черной банданой на голове.

— И что у нас сегодня на ужин? — с веселым сарказмом поинтересовалась она. — Что-нибудь вкусненькое?

Дарья вопрос проигнорировала. Ей сейчас было не до шуток. Прикусив губу, она вытряхнула уши из контейнера на тарелку.

— Что теперь, мамочка? — Копия Киры поставила локти на стол, обхватив ладонями лицо, и широко улыбнулась. В ее голубых глазах вспыхивали и гасли искорки. — Выглядит не слишком аппетитно.

Дарья опять промолчала. Она сунула тарелку в микроволновую печь, выставила таймер, нажала на кнопку «старт» и застыла с каменным лицом.

— Ням-ням, — издевалась девочка возле стола. — Ты, мамочка, настоящий повар, из ничего можешь вкусняшку приготовить.

Дарье хотелось швырнуть в нее чем-нибудь тяжелым, чтобы заткнулась — да вот хотя бы кофеваркой, — но сдержалась. Тренькнул таймер: пища готова! В голове, совсем некстати, прозвучала фраза, множество раз слышанная в различных кулинарных шоу: «Вы только попробуйте — пальчики оближете!» Копия Киры звякнула колокольчиком:

— Ням-нам, ням-ням, вкусняшка готова!

Дарья вынула из микроволновой печи тарелку, поставила ее на стол. Уши выглядели как эталон мерзости, от них поднимался пар. По кухне распространился тошнотворный сладковатый запах.

— Вот теперь другое дело! — одобрила девочка. — Очень аппетитно!

К горлу подступила тошнота, Дарья пулей выскочила из кухни, забежала в туалет, где ее вывернуло наизнанку. Вытерев губы полотенцем, она поглядела в зеркало над раковиной и слабым голосом спросила у женщины из зазеркалья:

— Что я творю, а?

Но тут взгляд остановился на шраме на лбу. Растерянная женщина в зеркале превратилась в Снежную королеву и ответила:

— То, что необходимо!

Дарья освежила разгоряченную кожу лица холодной водой, вернулась на кухню и, не колеблясь, переложила уши в тонкие пластмассовые тарелки. На секунду задумалась, после чего вынула из холодильника кетчуп и полила им уши.

— Да это теперь просто кулинарный шедевр, мамочка! — воскликнула копия Киры. — А посолить?

— Сожрут без соли! — выдавила Дарья, больше не ощущая ни смятения, ни отвращения.

Тарелки она положила в корзинку и бодрой походкой направилась в камеру пыток.

— Ты нам уши отрезала! — заорал Свин, едва она вошла.

Дарья не сдержала усмешку.

— Да ты у нас капитан Очевидность.

— Сука! — взвизгнул Свин, потрясая кулаками. — Су-у-ка!

— Что потом нам отрежешь? — спросил Виктор. — Руки, ноги?

— Я еще не решила, — спокойно ответила Дарья, подойдя к столу. — Ну а теперь, уродцы, вас ждет шикарный ужин.

После слова «ужин» выражение лица Свина резко изменилось, из злого стало жалостливым. Дарья вынула из корзины тарелки, поставила их на пол и поочередно подтолкнула к узникам.

— Приятного аппетита, уродцы! — Она решила, что без этой фразы ну никак не обойтись. Банальнейшая, но тем не менее меткая издевка, будто созданная для подобной ситуации. Не произнесла бы, так и вертелась бы на языке.

Свин сразу же схватил тарелку, но, увидев, что на ней, содрогнулся и уронил ее на подстилку. Его глаза расширились, рот открылся, да так и застыл в форме буквы «О». А Виктор словно бы морально был готов к провокации Дарьи, он как ни в чем не бывало взял тарелку, подцепил пальцами ухо и поднес его к носу. Понюхал.