– Ну ладно… Этого мужика прислал шеф мне на замену. И кстати, может, вы напутали: мне его рекомендовали как Максима Загайского, специалиста-продажника высочайшего класса. Костик, пока в одиночку работал, мутить что-то начал, что шефу не понравилось. Сначала я за ним присматривал, но меня отзывать собирались. И надо было их познакомить так, чтобы Костя нормально принял нового человека. А ко мне он нормально относится… относился, доверял мне. Вот я и решил их в неформальной обстановке познакомить.

– И что, Воротниковский так сразу проникся к новому человеку, что они вместе уехали на такси?

– Ну проникся, – фыркнул Никифоров. – Загайский, или, по-вашему, Белоголовцев, он вообще без мыла в ж… влезет. Как заговорил о каких-то выгодных бизнес-схемах, своих знакомствах в самых верхах столицы и перспективах развития бизнеса, Костян и поплыл.

– Допустим. А кто у нас шеф?

– А вот эта информация вам не поможет. А мне – навредит. Я подписывал документы о неразглашении подобной информации и не могу ничего вам сказать.

– Вот как? – хмыкнула я. – Ладно. Допустим. Скажите, почему вы не пришли на кладбище, когда хоронили Воротниковского? – спросила я. – Ведь вы с ним были в одной, так сказать, упряжке.

– Не люблю кладбища! Да и не сказать чтобы мы друзьями были. Приятельствовали, работали вместе всего месяца три.

– А что вам в Москве не сиделось? – спросила я как будто бы невзначай.

– Потому что этого требовали интересы дела, – искоса глядя на меня, буркнул Никифоров.

– Какого дела? Поподробнее, пожалуйста, расскажите.

– Меня отправили, чтобы помочь Косте. Говорил уже: у него что-то неладное творилось. То сделка срывалась, то деньги куда-то уплывали, он говорил, на откаты… В общем, надо было разобраться и подсобить. У меня все-таки больше опыта.

– Да, разобрались так, что Воротниковский остался лежать около входной двери своей квартиры, истекая кровью. Помощь вы ему оказали что надо! – с иронией проговорила я.

– Ну, а я здесь при чем? Я, что ли, его пырнул?

– Вы поспособствовали его гибели, – объяснила я.

– Ну, сколько можно повторять! Помимо работы нас с ним ничего не связывало!

Я вдруг вспомнила о результатах своего визита к матери нашего киллера и зарылась в сумке. Наконец вытащила фотографию:

– На всякий случай гляньте, это ваш… как его… Загайский?

Я протянула снимок Никифорову. Тот побледнел и не сразу, а спустя несколько секунд взял у меня фото Белоголовцева. По всей видимости, до него дошло, что он собственноручно познакомил Костю с убийцей. Руки у него при этом заметно дрожали.

– Да, это он… Загайский…

– Это Белоголовцев Леонид Юрьевич, широко известная в узких кругах личность, – отрекомендовала я. – В прошлом наемник, «солдат удачи». В настоящем – киллер, работающий по экстремальному сценарию – убивает армейским ножом. Вряд ли его наняли в качестве бизнес-помощника.

– Да я и подумать не мог, что он собирался убить Константина! Если бы я знал, неужели бы я привез этого убийцу?

– И это еще не все, – продолжила я. – За несколько дней до гибели Воротниковского вы повредили ему тормоза в машине. Снова по чьему-то заданию.

– Этого я не делал. Я вообще не разбираюсь в ремонте. Как только машина начинает барахлить, я сразу везу ее в автосервис.

– А зачем вам наведываться в гараж Константина?

– Говорю же, в первый раз случайно. А во второй… меня попросили найти документы по одному делу. Они должны были храниться у Кости или в бумагах, или на флешке. Но в квартире их не было, и я решил посмотреть в машине. Я ж не знал, что Костя в аварию попадал. Он мне потом уже сказал.

– Что за документы? – уточнила я.

– По нашим данным, Костя смухлевал при работе с одной тарасовской фирмой – как раз с компанией Пантелеймонова, кстати. И нам надо было на Костика надавить, чтобы он успокоился и перестал ощипывать всех подряд. Для этого требовались бумаги: договор, дополнительное соглашение и кое-что еще. Вот и искал. Но что дело в тормозах, я понятия не имел. Да и сам Костя не знал.

– Но неужели же вас не насторожила эта авария?

– Нет, не насторожила! Я и подумать не мог, что существует какая-то связь между ними… Случайность! По нашим дорогам каждый день масса ДТП происходит, – продолжал Никифоров.

– Но сейчас-то вы, наконец, поняли, что все серьезно? И вас вполне можно обвинить в соучастии в убийстве. С киллером познакомили? Познакомили. В гараж жертвы проникали? Проникали.

Никифоров заметно побледнел. Но с героической миной, под которой плескалась паника, заявил:

– Шеф здесь не при делах. Он, наверное, сам не знал, кто такой этот… Белоголовцев. И фамилию его я вам не скажу – не имею права.

Я тяжело вздохнула:

– Боитесь, что с вами поступят так же, как и с Воротниковским?

– Я никого не пытаюсь кинуть, – рявкнул Андрей и прикусил язык.

– Ага, значит, все-таки проверяли Константина. И выяснили, что он… кого-то кидал?

– Татьяна как вас там, все, больше я ничего не скажу. Не хочу стать трупом. – И он закрылся в каменном молчании. Ладно, побеседовали – и будет. Больше из него ничего не выжать, а задерживать – да фактически не за что. Впрочем, еще один вопрос:

– Андрей, скажите, в последние дни вам не поступало никаких просьб от шефа?

– Нет, – заметно расслабившись, покачал головой Никифоров. Видно, что не врет. И успокоился, что я не задаю неприятных вопросов.

– Запугать двух девушек, например?

– Да что я вам, браток? Или бандит с большой дороги? – возмутился мой собеседник. – Мне такого и не могли предложить. Я все больше с людьми и информацией работаю.

То есть братков на нас с Леной натравил не он. Но, возможно, его шеф действовал через других людей. Или… Белоголовцев – через своих, чтобы под него не копали? Хм… Тот еще вопрос.

И все-таки… последний рывок.

– Вы являетесь соучастником убийства, – жестко сказала я. – Я считаю, что вам лучше прийти в полицию с чистосердечным признанием. Суд это учтет, когда будет назначать срок. Раскаяние