– Я слышал, что он оказывается жив, не погиб тогда, при авиаударе.

– Да сынок, и эту радостную весть, мне сообщил мой сын Саид. Давайте выпьем за него, – сказав, он налил в свой бокал вина и выпил его. За ним последовали и остальные.

Так они просидели да самой ночи, и затем доктор, извинившись, собрался домой. Арнольд и Луиза пошли его проводить, вернувшись обратно, они до самого утра проговорили…

ГЛАВА 27. Надежда на лучшее

Когда отпуск генерал лейтенанта Романова близился к концу, из штаба Уральского военного округа прибыл посыльный с пакетом от Командующего округом. Посыльный, вручив ему пакет, убыл обратно. Генерал лейтенант вскрыл его и увидел там приказ, в котором говорилось,

– Генерал лейтенанту И. З. Романову, предписывалось, к 10 ноября 1945 года, быть в расположении госпиталя, и готовиться, для дальнейшей передислокации личного состава госпиталя в Западную Группу Войск в Германии… Прочитав ее, генерал, позвал Герхарда, он в это время в сарае колол дрова. Когда тот подошёл к нему, протягивая ему пакет,

– На, читай, – сказал генерал.

– А можно? Ведь здесь написано, секретно, – спросил Герхард,

–Тебе можно, – по-отцовски сказал генерал.

Прочитав донесение, Герхард, с грустью сказал ему,

– Значит, Вас отправляют в Германию?

– Почему вас, весь личный состав, в том числе и тебя, – радостно похлопав его, сказал генерал.

– А как быть с документами? Ведь у меня их нет. А в госпитале я врач Ганс без документов и памяти. Меня же не пропустят на границе и заберут в особый отдел. Тем более война закончилась, Красная Армия в моих услугах уже не нуждается.

– Как это не нуждается? Еще как нуждается! А вот про документы, я и впрямь не подумал. Ты прав, на границе тебя непременно задержат до выяснения. А пока выяснят, как повернется одному господу богу известно. – И генерал призадумался. Он действительно совершено забыл про документы Герхарда. Если бы он ему об этом не сказал, на границе беды не миновать.

– Молодец, умница, хорошо, что ты сам вспомнил об этом. Так, сейчас зайди на кухню, возьми бутылку водки и соленые огурцы, и неси в беседку, я там тебя буду ждать. Что-то на трезвую голову ничего не идет. Там, за рюмочкой водочки, мы с тобой все обмозгуем.

Пока Герхард сходил домой, генерал, сидя в беседке, думал о том, как же не справедлива судьба к этому молодому человеку. Ведь он за свою короткую жизнь даже муху не обидел, а наоборот, ему тысячи и тысячи бойцов обязаны своей жизнью. Он их вытаскивал практически с того света. Пример Герой Советского Союза, майор Соколов. – Даже я не верил тому, что его можно спасти. Но, Герхард настоял на своем, и спас его, вытащил с того света. – И вот теперь, если он, генерал лейтенант Романов оставит его здесь на произвол судьбы, будет ли это справедливо по отношению к нему. Его же мигом заберут в особый отдел, а там с офицерами Германской Армии задушевных бесед не ведут. Этим тыловым крысам, какими считал особистов генерал, дай только повод. Они не станут разбираться что к чему. А на то, что этот немец сделал больше, чем они для общей победы, им наплевать. И он в ярости стукнул кулаком по столу.

Он думал как помочь ему. Как выпутаться из сложившейся ситуации. Генерал понимал, подавая список личного состава, должен отметить, что военврач Ганс бывший военнопленный. Утаить прошлое Герхарда равносильно смерти для обоих, даже не смотря, что он генерал лейтенант. Тут к нему подошёл Герхард, генерал, схватив стакан, сказал,

– Наливай,

Налив ему водки, Герхард не успел даже убрать бутылку, как генерал, залпом выпил и попросил его, чтобы вновь налил. Немного опьянев,

– Вот ты мне скажи Герхард, ты в бога веришь?

– Да товарищ генерал, верю, – ответил Герхард.

– А, он, вообще-то есть? – допивая третий стакан, с заворачивающим голосом от опьянения, спросил, генерал

– Грешно так говорить, товарищ генерал, – немного возмущаясь, сказал Герхард.

– Ладно, допустим, есть. Но тогда скажи, почему он допускает такую несправедливость по отношению к своим подданным? – Герхард, молча его слушал. – На этой войне погибли миллионы и миллионы его подданных, заметь, причем многие, безвинно. Почему он их не защитил, вот скажи мне, почему? – Он, схватив Герхарда и крепко, со злостью, его сжимая, продолжил. – Вот, например, возьмем тебя. Ты за свою жизнь даже муху не обидел, а тех, кому ты жизнь спас и не счесть. Но почему твой Бог поступает с тобой несправедливо?

– Товарищ генерал, а не чудо ли то, что я жив и сейчас сижу рядом с вами в этой беседке. А все те, с кем я служил когда-то, лежат в сырой земле под Сталинградом, в общей безымянной могиле. Не чудо ли то, что я не погиб, когда в госпиталь попала авиабомба. Он меня укрыл крышей крыльца, тем самым не позволил мне быть погребенным обломками госпиталя…

– А голову твою-то он все же не уберег, память то ты потерял.

– А может, это благо. Вы только представьте, что же было бы со мной, не потеряй я память. Плен, концентрационный лагерь, я даже представить себе не могу, что там было бы со мной. Я думаю, благодаря тому, что потерял память, я и жив. Если бы Вы знали, как я рад этой жизни, рад, что дышу этот воздух, любуюсь здешними красотами.

– Герхард, родной ты мой человек. Если я, оставив тебя, уеду в Германию, если попадешь к этим тыловым крысам, вся твоя радость исчезнет. И тогда ты будешь проклинать своего господа за то, что не похоронил тебя там под Сталинградом. – С грустью, сказал генерал.

– На все воля божья. Если судьбой мне предначертана такая участь, приму ее с честью. Но винить Господа я не буду. Господь терпел и нам велел, не имеем права осуждать его. Каждый выбирает свой путь, и каждому за все воздастся.

– До чего же ты наивный и добродушный человек, – и налив себе водки, – все равно я тебя люблю и уважаю, – сказал, и выпив. – По-моему я порядком опьянел, пора завязывать. Отведи меня домой, утром протрезвеем, и на трезвую голову поговорим, как с тобой быть. – Затем, встал с места, и обняв Герхарда, они поплелись домой.

Проснувшись утром, Герхард умылся, поставив чай, и постучал в дверь спальни генерала. За дверью ему никто не ответил. Открыв ее, увидел пустую кровать, генерала там не было. Войдя в спальню, Герхард увидел на