Его не оказалось. И вот уж кого нужно было успокаивать после этой «чудо-сессии» — так это меня! И для надёжности пристегнуть наручниками, ага.

Словом, я пролезла весь номер Игната, но так и не нашла ничего интересного. Ни плёточек, ни кляпов, ни порно-журнальчиков, ни ещё чего-нибудь запретного. Гиря, набор кистевых эспандеров, идеальный порядок в одёжном шкафу — это был тот самый холодный, идеальный эталон бревна Гордеев, каким видел его весь белый свет.

Но в груди у меня зудело — нет, что-то здесь есть! Что-то точно есть!

В детстве, когда ещё жили в военном городке и не отличались особым достатком, родители, бывало, прятали от меня новогодние подарки, которые им выдавали на работе заранее. Но я всё равно их всегда находила. Просто чувствовала, что они есть, и где могут лежать.

Вот и сейчас внутренний голос привёл меня в душевую. Он аж нутро крутил предвкушением! Номер Гордеева был такой же, как у меня, но в зеркальном отражении. Ну и где бы я сама устроила заначку?

Взгляд сам собою пополз к вентиляции на потолке. Ну нет. Банально. Слишком очевидно!

Однако, поднявшись на притащенный из комнаты стул и посветив сквозь решётку вытяжки фонариком телефона, я действительно обнаружила что-то, тетрадь или книгу — отсюда сложно было понять. Я видела только маленькие фрагменты обложки, на которой от руки, чётким почерком было выведено что-то вроде «Дневник чего-то там» Впрочем, поручиться я могла бы только за слово «дневник», а остальное больше напоминало просто какую-то аббревиатуру.

У-у-ух, какой меня охватил ажиотаж! И страх. Так, стоп. На этом хватит! Если бы это была просто газетка для чтения на унитазе, Гордеев не упрятал бы её так тщательно… Стоп, Славка! Дальше нельзя!

Но, с другой стороны, не наркотики же там и не государственная тайна, а всего лишь тёмные секретики, заныканные от случайных глаз. К тому же, я ведь только посмотрю и уберу на место.

Однако решётка вентиляции оказалась несъёмной. Нет, ну то, что она как-то снимается — это однозначно, но вот как? Попыхтев, обнаружила что противоположные её углы слегка играют, и наверняка в этом и есть секрет, но…

— Игнат! — громко позвал из-за двери голос, и я чуть не рухнула со стула. — Игнат, ты здесь? — снова позвал Сергей, судя по звуку, уже пройдя в комнату.

Я заметалась по душевой, прижимая стул к груди. Твою мать! Твою же мать! Наконец аккуратно поставила его возле умывальника и забилась в угол за шкафчик. Спокойно. Сейчас Коломоец увидит, что Гордеева нет и просто уйдёт.

Чёрт, а свет-то в душевой горит!

А может, попытаться сбежать незаметно? Или самой выйти, сказать, мол… Блин, ну а что тут скажешь? Что перепутала номер? Ага…

— Игнат! — стук в дверь душевой. Пауза. И ручка щёлкнула, поворачиваясь.

Я затаила дыхание. Твою мать, твою мать, твою мать…

Но Сергей заглянул лишь мельком и, никого не обнаружив, просто выключил свет и ушёл.

Я осела на корточки. Колотило. И хорошенько так отрезвляло! Боже, ну какая дура, а!

В адском напряжении выждала ещё немного, вернула стул в комнату и потихоньку перебралась к себе в номер. Всё. Хватит на этом приключений! Больше никогда и ни за что!

Всю ночь снились обрывочные, полные невроза и раскаяния сны. Иногда просыпалась от них, и с облегчением обнаруживая себя в постели, твердила лишь: «Никто ничего не узнает. У Айболита есть заполненный опросник, Гордеев не вспомнит, Коломоец не спалил. Спокойно. Всё нормально…» И это хоть как-то успокаивало.

А утром, убегая в офис, я столкнулась с Айболитом, который шел в отель. Поздоровались, обменялись парой дежурных фраз.

— Как Игнат? Отошёл?

— Да, конечно. Дезинтоксикационная терапия и здоровый сон творят чудеса!

— Никогда не думала, что секьюрити проходит такую серьёзную подготовку. Мне казалось, им вполне достаточно хорошо стрелять и быстро бегать.

— В целом так и есть, но служба охраны бывает разная. И господин Коломоец вполне может позволить себе элиту.

— Ну да, элиту. Конечно. — Повисла неловкая пауза. — А вы к Игнату?

— Нет, он, насколько я знаю, уже повёз своё большое начальство по делам, так что я просто забрать записи вчерашней сессии. Игнат оставил их для меня на ресепшен.

— Какие записи? — от дурного предчувствия, меня аж в пот шибануло. — Мои?

— Ваши я ещё вчера забрал, — улыбнулся добрый док. — А у него остались видео и аудио. Обычная протокольная ерунда — каждая сессия записывается для дальнейшего анализа и работы над ошибками. Вы позволите, я побегу? А то меня такси ждёт…

Это просто Ад — каждую секунду каждой минуты ждать, что сейчас откроется дверь, и на пороге появится тот, кому ты уже больше никогда в жизни не сможешь смотреть в глаза, но с кем вынуждена ещё почти два месяца работать бок о бок. Боже, как же стыдно! Даже Татьяна заметила, что со мной что-то не то. В итоге, промаявшись почти до полудня, я притворилась больной и просто ушла высиживать время в своём номере.

От неотвратимости позора тошнило. И эта мука была так сильна, что корёжило уже не только от осознания собственной дурости, но и от мыслей о Гордееве.

Да, блин, ну что в нём такого? Ну просто мужик — не красавчик и не душка, и даже не просто «нормальный пацан», как тот же Коломоец, например. Так почему же меня на нём так замкнуло?! И чтобы я ещё хоть раз, хоть полмысли в его сторону? Да ни в жизни!

Ближе к вечеру мне позвонила Татьяна, сообщила, что в офис нагрянул большой босс. Сказала, что Гордеева пока не видно, но я-то понимала, что он тоже где-то там. И что и мне пора брать волю в кулак и идти на Голгофу.

Уже зашла в лифт, когда за спиной раздалось вдруг: «Придержи»

За те пару секунд, что Гордеев пересекал холл, я успела и умереть, и воскреснуть, и снова полуумереть. Опустив голову и зашторившись волосами, понимала, что надо хотя бы попытаться сделать вид, что ничего не происходит — ну, там, поздороваться например, но так и не смогла. Выручил, как ни странно, сам Гордеев.

— Привет, — нажимая кнопку первого этажа, как ни в чём не бывало кивнул он. — Хорошо, что застал тебя. Сегодня ночью казино у Садальского. Наденешь то, красное. Ну и вообще, чтобы дорого-богато всё.

— Хорошо.

Сказала или прошептала? Сама не поняла.

— У Коломойца сейчас очень напряжённый период, —