— И «Дошик» мне, — шутливо попросил Кошкарский. — Из запасов взять нельзя?

— Это на вечер, — предупредил Митя.

— Мазохист ты, Брадобреев, — качал головой Соловьев. — Тебя сейчас порвут.

«Заодно проверю обстановку», — думал бесстрашный Павлик, направляясь в логово льва, ибо лучшая защита — это нападение.

Никита Зеленцов тем временем планировал одиночный визит к Свете и Амире с целью завершить начатое и одновременно успеть к бурному продолжению наискучнейшего вечера.

История шестая. «Менты»

— Спокойного дежурства! — театрально произнесла укутанная в вязаную кофточку полненькая бабулька прямо у проходной районного отдела полиции.

Свое пожелание она адресовала низкорослому и стремительно лысеющему мужичку в овечьей шапке и в полном зимнем обмундировании. Вызывающее омерзение пучеглазое и слегка небритое лицо мужчины с массивной челюстью сделалось чертовски злым. Он остановился, обернулся и насупился на тетку.

— Марья Константиновна! — командирским тоном произнес он. — Идите вы в задницу!!! — ППСник продолжил целеустремленное движение в сторону выхода под удивленные взгляды окружающих. Женщина на дух его не переносит.

Тут же к ней подлетел ППСник помоложе — высокий паренек, черноволосый и круглолицый.

— Марья Константиновна, — растерянно произнес он, — зачем же вы так?

— Тьфу, ненавижу поганца! — с омерзением ответила она.

— Я не о том, — поправил ее молодой человек. — С ним же я дежурю сегодня. А желать такое — плохая примета.

— Господи, я ж не знала, — изменившись в лице и положа руку на сердце, ответила дама в годах. Кажется, ее задело, что она потенциально обрекла на беды и подающего надежды сотрудника отдела.

— Мало ли что может произойти. Знаете же, как неспокойно сейчас, — заволновался парень.

— Прости меня. Не знала, не хотела.

Новеньких сотрудников архивариус примечала. А этот еще и симпатичный, правда, немного летает в облаках и многое принимает за чистую монету. «Ничего, — думали в отделе, — с такой гнидой подежурит и мигом научится».

— Я думала, ты домой идешь, — женщина постучала по деревянному столу дежурного и трижды плюнула через левое плечо. — А тебе разве не дали другого напарника?

— Нет, — ответил парень, — да я и сам не хочу другого. Валерий Александрович, конечно, своеобразный, но очень много дельного знает по службе.

— Мерзость — вот он кто! — отрезала женщина. — И ты меня не разубедишь в этом, мальчик, — архивариус удалилась.

— Честь имею, — молодой мент поспешил за напарником к патрульному «УАЗику», который на грядущую долгую декабрьскую ночь станет их пристанищем.

Архивариус вывела Валерия Александровича Барзило из равновесия, хотя этот человек никогда в нем не пребывал. Он уже сидел в машине и ругался:

— Вот ведь коза старая. Умеет подлянку сделать. Сколько раз ты, моль библиотечная, мое личное дело теряла, а? А на новое наверняка кружку с чаем ставишь. Весь день выжидаешь, чтобы вылезти из своего подвала и спокойного дежурства пожелать.

— Это она не со зла, — за руль запрыгнул молодой патрульный-стажер Виталик.

— Ты придурок. Без году неделя работаешь — всего не знаешь. А я тут еще со времен динозавров пашу. И знаешь что? Все это здание, — он показал пальцем за спину, — создано для того, чтобы портить мне настроение. Ты только таким не будь сегодня, ладно?

— Есть не быть таким!

— А то знаешь, перед отпуском хочется спокойно отдежурить и свалить, а там и новогодние праздники, — мечтательно вещал Барзило.

— Вас отпускают? — удивился Виталий.

— Конечно же. Пусть только попробуют не отпустить — пожалеют, — его невозможно было слушать — голос у него громкий, тон вызывающий и неприятный. — Пушку-то взял?

Виталий побледнел и принялся ощупывать пояс.

— Забыл.

— Начина-а-ется! — протянул Барзило. — В стране революция без пяти минут, а он пистолет в кабинете оставил, дурень! Это в Москве все политкорректно: с дубинками и щитами. У нас народ церемониться не станет. Тебя этой дубинкой на ЧТЗ или в Ленинском так отмудохают, что сидеть на стуле месяц не сможешь!

— Понял, — с дрожью в голосе ответил Виталик, открывая дверцу.

— Ты куда собрался?!

— За табельным оружием.

— Машину-то заведи, а то я сейчас окоченею здесь.

Виталик залез обратно:

— Дайте, пожалуйста, ключи.

Барзило злобно взглянул на стажера и выудил из куртки ключи. Виталик завел мотор и побежал за оружием. Его уверенность в том, что нехорошая примета сбудется, крепла с каждой секундой.

Декабрьские деньки 2011 года в жизни блюстителей правопорядка Валеры и Виталика были, наверное, одними из самых трудных, ответственных и бессонных в их карьере, как и у других служивых по всей стране. Особенно после волны известных событий на Болотной площади в Москве и прокатившихся по стране протестов. Своя «Болотная площадь» случилась и в Челябинске. Исходя из этого, все силовики приведены в состояние боевой готовности. На местах все суетились, метались, чуть ли не на голове стояли, не отлипали от спецсвязи. Ведь совершенно неясно, где может полыхнуть и как в таком случае правильно действовать. Поэтому все силы брошены на то, чтобы вовремя выявить и пресечь любое более-менее подозрительное движение или сборище. Такая установка вменялась как специализированным подразделениям, так и всему личному составу полиции вплоть до патрулей и участковых, обязанных докладывать и реагировать о любом сотрясении воздуха в городе: от шалопаев, поджигающих кнопки в лифтах, до скопления бабушек на стихийных рынках, где то и дело заводят разговоры о политике. О-о-о, подобное мирное сборище мигом может переквалифицироваться в митинг. Все держали ухо в остро, порой забывая о других частях тела. На передовой же — рядовые патрульные и оперативники, по первому чиху выбегающие отмораживать пальцы и щеки на мороз.

Вот и в эту пятницу на ночное дежурство (объезд и патрулирование) на один из самых захолустных и безжизненных участков заступили двое полицейских: бывалый и начинающий. Их поставили в пару ради шутки и из-за банального недобора личного состава, нежели из педагогических соображений.

Виталик и Валерий Александрович — люди совершенно разные по темпераменту и жизненным ориентирам. Когда их захотели разъединить, старший намертво вцепился в молодого и настроился вырастить из него «идеального полицейского» (по своему образу и подобию), хотя каждый день жаловался коллегам в курилке, что Виталий — безвольный и безмозглый пацан. Противиться решению Барзилы никто не стал. Руководство сообразило, что это даже к лучшему, ведь с Валерой работу никто особо делить не хотел, ибо фамилия звучная и очень ему подходит. Он человек с тяжелейшим характером, гигантским самомнением и магистерской степенью по борзоте. Такой набор мало кому приходится по душе — откровенного провокатора и возмутителя спокойствия терпели, а иногда хотели начистить ему рыло всем отделом. Но пока что желали терпения и удачи смазливому, но трудолюбивому