привычной манере закатывала глаза и утверждала, что не родился еще на свет такой маньяк, который заставит ее пойти к психотерапевту, даже про сны ничего ему не рассказывала, но в глубине души знала: толика правды в словах Ильи была. И если она расскажет ему о том, что к ней в окно бьется ворон, а за спиной она видит черную тень, Илья сочтет все это проявлением пережитого ужаса, и тогда от визита к мозгоправу ей не отвертеться. На самом деле Лера и сама не знала, почему так сопротивляется. Может, вредная натура сказывается, а может, что-то другое.

А после выходных, проведенных в секте, все стало хуже. Ворона больше не стучала в окно, но тень за спиной никуда не делась. Лера видела ее краем глаза будто сбоку от себя, особенно когда проходила мимо зеркала. Но стоило только обернуться, как тень исчезала. А сегодня, стоя в прозекторской над трупом, она вдруг увидела ее в отражении гладкой поверхности скальпеля. Вздрогнула и выронила его, радуясь лишь, что она не хирург. Но всего одну аутопсию провела в том числе и поэтому.

Чай Ильи неплохо взбодрил ее, спать совсем не хотелось, поэтому Лера, бросив плед на диван, уселась за стол и открыла ноутбук, решив посмотреть информацию, которую весь день скидывали Олег с Иваном и на которую у нее совсем не было сил.

Ивану удалось скачать базу данных сотрудников и пациентов клиники репродуктивного здоровья, Павлов же раздобыл список тюремных медработников, а также выяснил, где наблюдались работники ночного стрипклуба «Саванна», и взял список сотрудников там. Иван создал общий чат для них троих, и теперь Лера пролистывала все сообщения, что эти двое настрочили за день. Писал в основном Иван, Павлов изредка вставлял ремарки. Но в целом выходило мало понятного.

Ни Дарья Антонова, ни Амалия Горовая клинику, где лечилась Нелли Коростаева, никогда не посещали. Также не нашелся ни один сотрудник, который работал бы во всех трех местах. Да и хотя бы в двух тоже не нашелся. Выяснилось только, что одна медсестра из клиники репродуктивного здоровья училась в колледже в одно время с врачом из клиники, где наблюдались девочки стрипклуба. Просто вторая медсестра потом получила вышку, а первая так и осталась со средним специальным образованием. Общаются ли они до сих пор, были ли вообще знакомы в колледже, учась в разных группах, пока не установили, но Лере казалось, что это слишком слабая связь. Да и тюремные медики оставались при этом в стороне.

С сектой тоже было непонятно. Вполне возможно, они ошиблись и Лера зря провела в ней целые выходные, выслушивая причитания Клавдии и отмахиваясь от домогательств Белогородцева. Единственное, что связывало секту с жертвами, не считая статьи об ЭКО, конечно, это что одна из ее прихожан работала поваром в тюрьме, где сидела Дарья Антонова.

Куча таких вот тоненьких ниточек, которые могли быть простым совпадением, а вовсе не частью одного клубка. Но из-за попытки увязать их вместе, от кучи имен в четырех списках у Леры снова начала болеть голова. Она откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза. Какое-то неясное чувство не давало ей все бросить и пойти в постель. Словно бы она зацепилась за какой-то крючок, но никак не может его обнаружить.

Ее сосед, Никита, был патологическим педантом. Приходя к ней домой, он всегда первым делом поправлял криво висящий на вешалке шарф и ставил рядом ее туфли, которые она обычно сбрасывала, не глядя. Надо ли говорить, что делала это Лера специально? Ей отчего-то нравилось дразнить его таким способом, хотя он едва ли это понимал. Любой беспорядок приковывал к себе его внимание, не давал думать ни о чем другом, пока не будет исправлен. Никита называл такие вещи «ментальными гвоздями», за которые он цепляется. И сейчас Лера чувствовала, что сама зацепилась за похожий гвоздь, только вот какой?

Она открыла глаза и снова пролистала сообщения Ивана и Павлова. Что могло показаться ей странным? И когда глаза выцепили из всего набора слов одно, она сразу поняла: оно! «Саванна». Стрипклуб, где работала Амалия. Где-то Лера слышала это название, совсем недавно. Но где?

Лера, будучи феминисткой, с одной стороны считала, что женщина может заниматься тем, чем хочет, ни перед кем не отчитываясь, а с другой – ей была противна мысль, что кто-то раздевается не просто под музыку, а под похотливые взгляды мужчин. Она была уверена, что ни одна стриптизерша не испытывает от этого удовольствия, даже если утверждает обратное. Девушки идут на подобную работу от нужды, от невозможности заработать иначе. Или от нежелания искать другие способы. В общем, не красит эта профессия ни женщин, ее выбирающих, ни мужчин, ее поощряющих. Поэтому едва ли Лера могла услышать название клуба добровольно. Ей кто-то сказал. Совершенно точно сказал, она не прочитала, потому что в голове звучал голос, произносящий это слово.

Что-то по работе? Молодые девушки на вскрытии были, но Лера никогда не интересовалась, кто они, где работали и чем жили. Для нее они были объектом исследования, не более. Судмедэксперт должен правильно провести аутопсию, установить причину смерти и заполнить документы. Узнавать о жизни тех, кто лежит на его столе, сочувствовать им, в его компетенцию не входит. Лера вот нарушила это правило, теперь сидит и пялится в монитор вместо того, чтобы лежать и добросовестно болеть.

Так где?

Озарение пришло внезапно.

Во время игры в покер! Соседки тогда упоминали, что обычно с ними играет сестра Евы, Алина, работающая по ночам в «Саванне». Лера не поняла, что это за «Саванна», переспрашивать не стала.

Какое интересное совпадение, очень похожее на двух однокурсниц-медсестер. Ева работает в клинике, где собиралась делать ЭКО Нелли, а Алина в клубе, где работала Амалия. Эх, жаль, опять тюрьма, где сидела Дарья, выпадает из списка, а то можно было бы подумать в этом направлении. Или же нужно просто узнать, где работала Дарья?

* * *

Олег давно выучил одну непреложную истину: если с каким-то делом жутко не везет, то однажды наступит момент, когда удача повернется к тебе лицом, и тогда главное – не упустить ее. Именно в такие моменты у него напрочь отпадало желание пить. Сыщицкая чуйка обострялась как никогда, и ее не стоило заглушать алкоголем.

Когда они с Иваном нашли пусть тоненькую, но ниточку, связывающую две клиники, Олег решил, что надо копать в