Мартина и остальных завели под своды замка. Флокхарт с интересом оглядывался, возможно это его последний день жизни, но он не удержался от проявления любопытства. На стенах коридора висели странные овальные щиты с витиеватыми выемками по бокам, в нишах стен стояли тяжелые блестящие доспехи. Между ними висели картины, пусть порядком потрескавшиеся и выцветшие, но картины, которых Мартин да и остальные никогда не видели со сценами битв или просто воинов в золоченых доспехах.

Впрочем, коридор оказался достаточно коротким и они вскоре оказались в зале отделанного красной тканью. В дальнем конце залы на возвышении в глубоком кресле восседал сам Левертон в легкой кирасе, но без шлема.

Стражники, приведшие их в зал, бросили разбойников на пол.

– Сидеть на коленях!

– Много там их еще? – устало поинтересовался граф у капитана стражников, осматривая очередную партию. – А то я уже со счета сбился…

– Последние сэр!

– Слава богам!

Повеселевший граф сменил позу в кресле, пересев на другую половину задницы, поскольку та на которой он до этого сидел, уже почти отнялась и ничего не чувствовала. Кираса хоть и облегченная однако ж и она давила.

«И стоило ли ее вообще одевать?» – подумал он.

– Ну, тоже будете полоскать мне уши, что среди вас нет главаря?

Флокхарт сделал попытку встать, но это пресек капитан, больно ударив плашмя своего меча по плечу. Но граф небрежно махнул рукой, дескать, пускай встанет.

– Ты что-то хочешь сказать?

– Да, ваша милость… среди присутствующих я являюсь главным.

– О! – неподдельно изумился сэр Грегори и стал разглядывать разбойников более заинтересованно. – Первый случай кто честно признался. Остальные все норовили свалить ответственность на своих мертвых подельников. Хотя может быть, вы просто по малолетству не знаете, что грозит главарю?

– Ну почему же, знаем… смертная казнь.

– Верно. И как звать такого отважного юношу, что сам себе подписал приговор?

– Меня зовут Ландскнехтом.

– Хм-м… интересное прозвище. Особенно если сравнить с теми, что я за сегодня уже услышал: Тыква, Шмель, Мочка, Хруст, Череп, Волчий клык, Ослиное ухо и тому подобное… – перечислил граф запомнившиеся клички. – Ты сам-то знаешь, что твое прозвище означает?

– Нет… – потупив глаза, признался Мартин. – Просто увидел это слово на картинке под изображением солдата.

– А ты еще умеешь читать?

– Да…

– Что ж, редкое умение среди вашего брата. Ну так хочешь напоследок узнать, что означает твое прозвище?

– Если можно, ваша милость.

– Наемник.

Мартин пожал плечами, он ожидал, что-то подобное, вот теперь узнал точно. Хотя какое ему теперь до этого дело?

– Ну а как твое настоящее имя Ландскнехт?

– Мартин Флокхарт, ваша милость, – ответил Мартин после короткого раздумья.

Теперь уже не было никакого смысла скрывать свое имя – он попался и его казнят в любом случае.

– Мартин Флокхарт, Флокхарт, Мартин, – стал вертеть имя граф, что-то вспоминая. – Знакомое имя, не подскажешь в связи с чем я его слышал? И из-за чего ты собственно подался в разбойники?

Мартин пожал плечами, он уже все равно висельник, так почему бы и не ответить?

– Деревенский староста Старбак Хантер, ваша милость…

– Вспомнил. Ты прикончил его сына и еще одного юношу…

– Пилата, ваша милость.

– И зачем ты это сделал? Лишил меня стольких подданных включая самого себя, это не считая того что ты натворил, будучи уже разбойником, принеся мне столько убытков?

– В первом случае это была чистая случайность – обычная деревенская драка за девушку… Что касается Пилата ваша милость, то здесь имело место быть самооборона, он решил поймать меня и сдать старосте за десять золотых.

Зуб присвистнул от удивления. За Быка, его бывшего атамана предлагали всего пять золотых, как и за Ярого.

– Ну что ж, молодой человек с вами все ясно… Как главарь, ты пойдешь на виселицу. Теперь с остальными…

Накидать сроки остальным разбойникам графу тоже не составило труда. Наметанным глазом он определял тех кто, по его мнению, является самым опасным во всей группе, и надо признать лорд оказался весьма точен. Потому Зуб, Камень, Толстый и еще пара человек были приговорены им к галерам по пять лет каждому, хотя все знали что дольше года там никто не живет. Остальные получили не меньшие сроки но уже в шахтах в которых дотянуть до конца срока тоже вряд ли можно, от силы три-четыре года, потом шахтеров-невольников выносили из забоя ногами вперед.

– Уведите их, – махнул рукой граф, и уже рабов подхватили под руки.

– Ваша милость, одна просьба, пожалуйста! – воскликнул Мартин, когда стражники грубо схватили его под руки и повели к выходу, сам не зная зачем ему это нужно. Может быть напоследок, досадить капитану-вору?

«Слишком мелочно, – решил Флокхарт. – тут что-то другое…»

– Ну что еще?

Стражники по знаку лорда вернули заключенных на место.

– Какая еще просьба?

– Ваша милость, кажется, приговоренному по древней традиции можно выдвинуть одну просьбу, которую должны исполнить.

– Ну, есть такой обычай, только он относится к военным… а не к разбойникам, – признал сэр Грегори такую традицию. – Ну да ладно, что у тебя? Только не проси отпустить ни себя, ни своих подельников, это не пройдет.

– Ничего такого ваша милость… Эта простая просьба, выполнить ее не составит никакого труда, ваша милость.

– Ну, так в чем дело?

– Прикажите мне вернуть мой медальон, ваша милость.

– Медальон?

– Да ваша милость, серебряный, капитан забрал его…

– Ну тут я вряд ли чем смогу помочь тебе. Бравый капитан Джарвис уже далеко отсюда… пошел ловить остальных ваших коллег, хотя не думаю, что ему удастся в этом году поймать еще кого-нибудь. Что касается медальона, то он считается его трофеем и принадлежит ему по праву.

– Не тот капитан, ваша милость, а капитану вашей замковой стражи…

– Гульбаш?

Граф вопросительно посмотрел на начальника своей стражи.

– Ну… м-м-м… ваша милость… сэр…

– Говори как есть капитан, брал медальон?

– Так точно ваша милость…

– Понятно… Дай его мне…

– М-м-м…

– Пропил?

– Так точно, ваша милость! Но сам медальон у одного из лейтенантов… я его ему продал, ваша милость…