она была тяжелой и очень крепкой, к тому же, была обита железом. Зигль предложил проверить, вдруг сарай не заперт и в нем удастся найти какой-нибудь инструмент, потому что без него сломать дверь не получилось бы. Он дернул на себя дверь сарая и тут же отшатнулся с криком. Мы подбежали к нему и увидели тела прямо у входа. Я даже не сразу понял, что это трупы – они были свалены все вместе и присыпаны сверху соломой так, что еще метров за десять казались просто непонятной грудой тряпья.

Я почти сразу узнал Викторию – она была одета в свое повседневное платье, кроме того, ее отличали темные волосы.

– Вы передвигали тела…

Франц утверждал, а не спрашивал

– Да, передвигал. Зигль говорил мне, что нужно дождаться полиции, но во мне теплилась надежда найти Йозефа живым, поэтому я перевернул тело Андреаса, лежавшее сверху, и переложил его на пол рядом. Я понимаю, что помешал этим полиции, но в тот момент меня это не беспокоило.

Лишь когда речь зашла о мальчике, на лице Шлиттенбауэра появились эмоции – на нем была написана печаль.

– Кто-нибудь заходил в сарай кроме вас?

– Нет.

– Вы видели что-нибудь подозрительное возле дома? Может, людей? Или огонь фонаря?

– Нет. Возможно, что-то было, но я не заметил.

– А как вы все же попали в дом?

– Зигль и Хофнер были в шоке. Фогелеру пришлось дать им несколько пощечин, чтобы вернуть в нормальное состояние. После этого мы решили проникнуть в дом через кухню. Окно было достаточно большим, чтобы туда мог пролезть взрослый мужчина. Зигль предложил тянуть жребий, но Боден вызвался сам. Он пролез в дом и открыл нам входную дверь.

– Почему вы не поступили так сразу?

– Не знаю даже. Просто в голову не пришло.

– Опишите, что вы увидели в доме?

– Беспорядка не было, это я точно могу сказать. Все предметы стояли на своих местах. Ничего не пропало. Единственное, что бросалось в глаза, это кровавые следы на полу. Я сразу же направился в детскую, там же была и спальня Виктории. Увидев коляску, я подумал, что мой сын… что Йозеф, возможно, жив, но подойдя, я понял, что ошибся…

Это была первая ярко выраженная эмоция, которую Вюнш увидел у Лоренца Шлиттенбауэра.

– Хельга, дорогая, принеси мне, пожалуйста, стакан вина. Вы присоединитесь?

Хольгер, поразмыслив, согласился на вино, а Франц попросил еще чаю.

– В это время мои спутники осмотрели остальные комнаты и нашли тело той женщины. Я ее не знал, оказалось, что она только приехала. Я хотел проверить, все ли на месте – Андреас не доверял банкам и все деньги хранил в доме – но Аксель, к счастью, меня отговорил.

– Что было дальше?

– Фогелер вызвался съездить в Ингольштадт за полицейскими на своей машине. Я рассчитывал, что он обернется за пару часов, но, как я потом узнал, машина сломалась в дороге и Акселю пришлось долго ее чинить.

Вернулась Хельга с кружками. Вюнш с благодарностью принял вино и, пригубив, едва смог сдержать улыбку удовольствия – фруктовое вино было восхитительным. Сделав пару глотков, Хольгер продолжил:

– А Хофнер, Зигль и Боден?

– Хофнер отпросился домой. Он сказал матери, что уезжает только на пол дня, а были уже сумерки. Я не стал его удерживать, но, насколько мне известно, показания у него потом брали. Мориц вернулся в Кайфек, чтобы сообщить о случившемся бургомистру и отправить телеграмму в Мюнхен. А Зигля я попросил обойти окрестные дома и предупредить, чтобы они были настороже – убийца мог быть где-то поблизости…

Франц отвлекся от чая и вновь вступил в разговор:

– А вы в это время оставались на ферме в одиночестве?

– Да. Я старался ничего лишний раз не трогать, только свет зажег и проверил хлев.

– Зигль вернулся на ферму?

– Да, он около часа обходил соседние фермы, а потом вернулся.

– Что было дальше, когда прибыли полицейские?

– Сначала только один полицмейстер пешком пришел. Носке, кажется… Он рассказал, что Фогелер со вторым полицмейстером застряли из-за сломанной машины на полпути, а он решил дойти пешком.

– Зигль все еще был на ферме к тому времени как пришел Носке?

– Да. После того как пришел полицейский, я отпустил Зигля, попросив предупредить Кристиану, что я не приду до утра.

– То есть вы оставались в Хинтеркайфеке на ночь?

– Да, вместе с Носке, а второй полицейский заночевал на ферме, кажется, Циммеров – они были соседями Груберов.

Франц замолк, и эстафета снова перешла к Хольгеру:

– Давайте вернемся к тому моменту, когда прибыл Носке. Вы отпустили Зигля. Что было дальше?

– Я показал ему тела в сарае. Сразу сказал, что трогал тела и объяснил причину этого. Не было смысла скрывать, кто-нибудь из моих спутников все равно рассказал бы полиции. После этого мы прошли в дом. Я показал ему следы на полу и тела Йозефа и домработницы. Простите, не могу вспомнить ее имя. После этого я показал ему следы, ведущие из дома в лес.

– О чем он вас спрашивал?

– Спрашивал, кто я, откуда знаю хозяев дома, давно ли их видел последний раз? Помню, попросил показать подошвы сапог, в которых я тогда был, сказал, что следы очень характерные. Про огни спрашивал…

– Про какие огни?!

Хольгеру не до конца удалось выдержать ровную интонацию.

– Спрашивал, видел ли я огни в лесу?..

«Дурак! Куда ломанулся? Не спеши!» – Вюнш клял себя последними словами.

– Он делал что-нибудь?

– В смысле?

– Может, вел записи, что-нибудь трогал, передвигал, рассматривал? Может быть, отлучался куда-нибудь?

– Смотреть – смотрел. Записи какие-то тоже вел. Никуда не уходил, это точно. Ничего не трогал и мне запретил, только собаку отвязал в хлеву.

– Расскажите подробнее о том, что было в хлеву.

– Животные все, которых Груберы держали, там были. Андреас с Цицилией, при всех своих недостатках, хозяевами были хорошими: держали трех коров, свиней, лошадь, немного кур. Я еще, когда только ждал полицию, проверил хлев и увидел, что все животные на месте. Даже Блонди там была привязана.

– Блонди? Собака?

– Да, померанский шпиц. Я еще в хлеву понял, что убийство произошло несколько дней назад – навоз давно никто не убирал. Корм был по полу разбросан, видимо, чтобы животные не шумели. Блонди была почти обессилевшей. Она меня не любила и облаивала каждый раз, когда я приходил, а тогда могла лишь скулить.

– Когда появился второй полицейский?

– Примерно через полчаса после прихода первого. Может чуть больше. Он приехал с Фогелером. Этого полицмейстера не помню, как звали.

– Фогелер остался с вами?

– Нет, он только