Она кивнула.

— Я тоже так полагаю, Норд.

— В моей библиотеке есть книга по особенностям полукровок. Хотите, дам посмотреть?

Кхаррт, он оговорился. «В моей библиотеке». Но Шайна не заметила, только кивнула благодарно.

— А можно… я теперь спрошу?

Она чуть опустила голову и бросила на него короткий взгляд исподлобья. Смешная… и удивительно красивая в этой своей непосредственной трогательности.

— Можно.

— Триш Лаира… она действительно была дочерью Риланда? Повелителя тёмных эльфов?

— Была.

Велдон вдруг захотел рассказать, как долго Триш жаловалась ему на отца. Нет, он превосходно учил её магии, но… да, муж Эмирин гораздо сильнее любил Триш, чем Риланд.

И Триш это было обидно. Она изо всех сил боролась со своими чувствами, но… Велдон видел — Риш всегда хотелось, чтобы Повелитель ею гордился. Так, как гордились Эмирин и Нарро.

— А они и дальше так… враждовали?

— Нет. Потом, когда Триш выросла и стала менее непримирима, они неплохо общались. У них была общая страсть на двоих — они обожали экспериментировать.

Велдон чуть усмехнулся, внезапно вспомнив, что тот артефакт и заклинание, которые позволили Дамиру превратиться в девочку, изобрели именно Риланд и Триш.

Шайна задумалась, поджала губы, а потом вдруг вздрогнула.

— А вы… знали Триш? Я… вы просто… так сказали, будто знали её…

Ну что с ним такое происходит? Опять выдал себя. Впрочем, ладно, ничего страшного.

— Знал. Я учился вместе с ней. Только она была на артефакторике, а я — на боевом.

— На боевом? — переспросила Шайна удивлённо. — Боевой факультет и хранитель библиотеки у меня между собой как-то не сочетаются…

Велдон засмеялся.

— Шайна, ваша приёмная мать, Роза Тарс, тоже училась в академии. На артефакторике. Вы же знаете это, верно? Боевой факультет и библиотека у вас не сочетаются, а артефакторика и бордель, значит, сочетаются?

Она хмыкнула, покачала головой.

— Я просто привыкла, наверное. Да и матушка Роза… я ведь знаю, почему она открыла бордель.

— Да? И почему?

Велдон даже вперёд подался, так любопытно ему стало. Он двадцать лет не мог этого понять… Розалин Тарс, графиня, талантливая студентка, лучшая подруга Триш — и вдруг хозяйка борделя. Зачем?

— Она тоже была приёмной дочерью. И её настоящая мать работала в борделе. Она умерла, когда матушке Розе было пять лет. Там же поразительная смертность… во всех борделях, кроме нашего. Матушка за всем следит. И за клиентами, и за девочками. Еда хорошая, оплата достойная, и врач каждые две недели приходит. Это была её мечта… хотя, наверное, она не очень понятна большинству людей. — Шайна хмыкнула. — Но матушка Роза вообще странная.

Теперь он понял. Наконец-то понял, зачем она попросила тогда взамен именно эту услугу… Ведь бордели — по крайней мере официальные — были запрещены. И этим Роза связала Велдону руки.

Шайна вдруг зевнула, прикрывая ладошкой рот.

«Как котенок, — подумал император, улыбаясь. — Маленький и серьёзный котёнок».

— Вам пора спать, Шайна, — он сказал это мягко, но непримиримо. — Мне, по правде говоря, достаточно четырёх часов на сон, но вам, я думаю, необходимо больше. Иначе завтра будете клевать носом.

— Не завтра, — она улыбнулась в ответ. — Уже сегодня.

Когда Шайна запрыгнула в портальное зеркало Триш, Велдон вызвал Эмирин. Он понимал, что поступает эгоистично, ведь вопрос мог подождать до утра, но… сам он ждать не мог.

Когда Эмирин появилась посреди библиотеки, сонная и немного недовольная, и смерила императора хмурым взглядом, Велдон почувствовал себя чудовищем.

— Что-то срочное? — спросила она, обречённо вздохнув.

Странно, но после общения с Шайной у него было такое чудесное настроение… Давно подобного не случалось. Глупо… но хорошо.

— Скажи, Эм… ты знаешь, что значит имя «Кара Джейл»?

Она на секунду оцепенела, моргнула, словно сбрасывая с себя последний сон, и повторила ещё раз, медленно и по слогам:

— Кара Джейл?..

— Да. Так звали маму Шайны Тарс. Что это значит, Эм?

Эмирин вздохнула, подняла руку и прикоснулась пальцами ко лбу. Жест был полон неуверенности.

— «Кара Джейл» — «долг души» на древнем наречии оборотней…

Велдон подался вперёд, чтобы задать следующий вопрос, но Эмирин вновь потерла ладонью лоб и забормотала:

— Что же это такое… Как же это…

Император не сдержал возглас удивления, когда ректор Лианорской академии магии, Вожак арронтарских оборотней и в целом одна из самых невозмутимых женщин, которых он знал, вдруг опустилась на пол и расплакалась, как маленькая девочка.

40

Шайна Тарс

Следующие три дня — воскресенье, понедельник и вторник — прошли относительно спокойно. Мы делали домашние задания и старательно учились. К Норду я не наведывалась, эльфа Коула почти не видела, а когда видела, он делал вид, что меня не существует.

Во вторник с самого утра мы проснулись в каком-то радостном возбуждении. У меня до обеда были два практикума — по биологии и целительству  — на которых я блистала, аки звезда на небе, а вот после обеда все с нетерпением ждали потоковой лекции по прикладной магии. Её должна была вести ректор, и за столами первокурсников царило предвкушающее оживление.

Даже Эван заявил, что он нам завидует.

А когда мы с Дин и Миррой после обеда шли по коридору четвёртого этажа к указанной в расписании аудитории, подруга и по совместительству дочка ректора шепнула нам:

— Зря так радуются. Мама строгая ужасно…

Я только улыбнулась. Да уж, что такое «строгая мама», мне известно очень хорошо.

Аудитория для лекций больше напоминала сцену в театре, а не лекторий. Небольшое возвышение для преподавателя, а парты стоят ровными рядами ниже этого возвышения. Обычно все наоборот — парты идут снизу вверх, а место для лектора внизу.

Мы торопливо рассаживались. Народу было много — как-никак, весь курс собрался. Девяносто человек.

Мы с Миррой, Дин и принцессой сели в середине аудитории. Я с краю, потом Дин, принцесса, Мирра и ещё две какие-то девчонки с артефакторики. По шесть студентов за каждым столом, в ряду по три стола, и проходы между этими столами.