Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Продолжайте, продолжайте. Все равно спать не хочется.
Толстяк ждал другого ответа, но ничем не выказал своего разочарования. Он уже был во власти воспоминаний и говорил, отрешенно глядя в темноту за окном. Чтобы не упустить нити рассказа, я чуть подвинулся к нему.
— Но при этом я должен заметить, что Паншин — человек не очень любознательный. Представьте, мало читает, хотя словесник обязан быть в курсе новинок литературы. Странное сочетание душевной апатии и физической энергии. Но в школе его ценят. И ученики к нему неплохо относятся. А в тот вечер клевало плохо, как стемнело, мы развели костер, распили чайник чая и собрались на боковую… Костер-то догорел.
Толстяк сделал паузу. Главные события в рассказе должны были вот-вот развернуться, и паузу можно было бы принять за актерский прием, рассчитанный на то, чтобы заинтриговать слушателей. Но мне показалось, что тут дело в другом: мы зачастую запоминаем не самый яркий, важный момент события, а какую-то мелочь, деталь. Вот и учитель вспомнил о догорающем костре.
— Да… и тут мы увидели след метеорита. Мы сначала даже решили, что по соседству упал спутник. След оборвался над лесом, и мы ждали удара. А ничего не было. И тогда Паншин сказал, что пойдет посмотрит. Он заявил, что, по его мнению, метеорит упал метрах в пятистах от нас. Я пытался его отговорить. Ну что увидишь в темноте? Но Паншин лишь посмеялся над моими страхами, взял фонарь и ушел. Я уже говорил, что он легок на подъем. Так вот, взял и ушел… А я остался один у костра. Прошло часа полтора. Может, больше. Мне не спалось. Меня беспокоило исчезновение Паншина. Вдруг он заблудился? Вдруг что-нибудь случилось? Наконец я не выдержал и стал его звать. И, представьте себе, через несколько минут он отозвался, вышел к костру и поблагодарил меня за крики, а то он чуть не сбился с пути. Я спросил, нашел ли он метеорит, а он сказал, что получил выгодное предложение, но его не могут долго ждать. Представьте мое удивление, когда он объяснил, что на поляне, недалеко от нас, опустился космический корабль с другой планеты.
Толстяк тяжело вздохнул и умолк. И диссонансом прозвучал деловой вопрос элегантного мужчины:
— С Марса?
— Может быть, с Марса, — согласился толстяк. — Не буду уточнять. Я дал слово Паншину молчать о местонахождении планеты. Вы уж простите, это не играет роли, но я дал слово.
— Как хотите, — произнес его собеседник сухо.
— Извините, — повторил толстяк. — Значит, Паншин объяснил, что корабль срочно улетает, а существа, прилетевшие на нем, предложили Паншину на несколько месяцев отправиться к ним. На их планете он пройдет курс исследований, ибо тамошние ученые хотят познакомиться с человеческим организмом. Затем его привезут обратно.
— Рискованное предложение, — сказал элегантный мужчина.
— Признаюсь, я был несколько растерян. Я только спросил: «А как же занятия в школе?», на что Паншин попросил меня договориться с директором, чтобы тот дал ему отпуск без сохранения содержания. Он сказал, что условия поездки его устраивают.
— Как можно поверить на слово совершенно незнакомым пришельцам? А если его искалечат?
— Меня тоже мучили подобные опасения. Я со всей прямотой сказал об этом.
— А он?
— Он ответил, что больше не может ждать. А то они улетят без него. Он взял зубную щетку, бритву и ушел в лес.
— А вы?
— Я сначала побежал за ним, но при моем сложении сразу отстал. Он лишь обернулся и крикнул, что напишет с оказией.
— Я бы на его месте не согласился, — сказал элегантный мужчина.
— Я остался один. И через несколько минут над вершинами деревьев поднялся огненный столб. Так они и улетели.
— И больше вы его не видели и ничего не слышали о нем, — кивнул утвердительно элегантный мужчина, будто знал нечто, недоступное пониманию толстяка, который вел себя в той ситуации не лучшим образом.
— Нет, почему же? — удивился толстяк. — Он мне потом написал.
— С Марса?
— Через три месяца упал метеорит. На этот раз настоящий. На нем были выдавлены моя фамилия и должность. И нашедшие метеорит мальчишки принесли его мне в школу. К счастью, никого поблизости не было и мне не пришлось отвечать на недоуменные вопросы. Метеорит был полый. А в нем записка.
Толстяк вытащил из заднего кармана брюк толстый потертый бумажник, залез короткими пальцами в боковое отделение и извлек сложенную вчетверо бумажку.
— Пожалуйста, — сказал он, протягивая ее своему собеседнику.
Тот поднес записку близко к очкам. Ночной коридор был слабо освещен.
— Мелко написано, — поморщился он, удерживая листок двумя пальцами.
— Я содержание наизусть помню, — сказал толстяк.
Он взял листок у элегантного человека и прочел вслух:
— «Живу на Марсе. Кормят хорошо. Скучаю. Вернусь через месяц-полтора. Здоров. Привет всем нашим. Особенно директору. Николай».
— И он вернулся?
— Вернулся, — подтвердил толстяк. — Через месяц и пять дней. Я дирекцию предупредил. С каким нетерпением я ждал его возвращения! Представьте себе: побывать на Марсе. А ведь простой учитель…
— Да, крайне любопытно, — вежливо согласился собеседник. — Может быть, он никуда и не улетал?
— Что же, он четыре месяца в лесу прожил?
— Он мог и в другой город поехать, на курорт. Может, он аферист?
— Ни в коем случае! — возмутился толстяк. — Паншин вполне порядочный человек. Если он сказал, что его пригласили на Марс, значит, его пригласили. Беда совсем не в этом.
— А в чем же?
— В том, что ему не следовало летать на Марс! Неизвестно, когда еще туда снова полетят люди, но Паншин — не тот человек.
— А что случилось?
— Я так ждал его возвращения! Последние ночи спать не мог. Жил в предвкушении его рассказа. А он молчит!
— С него взяли подписку о неразглашении?
— Ничего с него не брали. Кроме меня, кто бы ему поверил?
— А почему же он молчал?
— Он фактически не молчал. Он старался, хотел рассказать, но ничего не получалось. Рассказал, что там жарко, есть значительные города, большое разнообразие товаров… Машину купил после возвращения.
— И все?
— Все. Представляете, побывать на Марсе и заметить там только значительные города.
— А машину он какую купил?
— «Жигули», пятую модель. В отпуск на юг
