Джини в три глотка опорожнил бокал и вытер ладонью губы.

— Лори, — обратился он к жене, — я хочу услышать все только от тебя самой.

— Что именно услышать, Джини?

— То, что ты его не убивала. Что в ту ночь ты растерзала овцу, только безмозглую овцу, и никого больше.

Лори протянула руку и почти механически начала гладить аккуратно уложенные волосы Кейлера. Взгляд ее был таким отсутствующим, что несчастный Джини мог только догадываться, где сейчас витает его жена. Но несмотря на усталость и изможденность, что-то опять шевельнулось в душе Джини. А вдруг именно подсознательный страх и подталкивал Кейлера к этой девушке? Так загипнотизированные взглядом кролики сами лезут в пасть удаву. А может быть, это именно та редкая настоящая любовь, когда хочется во что бы то ни стало находиться рядом со своей избранницей? И неважно, какую смертельную опасность таит в себе эта близость.

— Ты и правда думаешь, что газетная заметка — не самая обыкновенная утка? — непринужденно спросила Лори.

Джини осторожно дотронулся до ее ладоней и взял их в свои руки.

— Ну почему ты все время задаешь какие-то ненужные вопросы? Почему не можешь прямо сказать мне, как было дело?

— Потому что ты должен доверять мне, — отозвалась Лори. — Ты должен свято верить в нашу любовь, иначе она теряет всякий смысл. Даже если бы я и убила кого-то, ты бы ведь не разуверился в моей искренней любви к тебе?

— Нс знаю, Лори. Наверное, нет.

— Ну тогда какая тебе разница — убивала я того мальчика или нет?

Джини наполнил еще один бокал вина.

— Лори, я уже просто и слов не нахожу. Мне сейчас как никогда трудно описать, что происходит у меня в душе. И мнительность, и подозрительность, и страх — все остается. Если угодно, можешь называть это элементарной трусостью. Просто я теперь не знаю, как вести себя дальше.

— Джини, — опять вклинилась в разговор миссис Сэмпл. — Вы с Лори сейчас находитесь на перепутье. Но ведь можно идти и дальше, исследовать свои чувства, разобраться в них и преодолеть, наконец, всякий страх.

Конечно, вы можете и дальше гнуть свою линию, во всем подозревать Лори, но тогда скорее всего вы сами очень скоро забредете в тупик. Вы должны расслабиться и поверить ей, иначе любое упоминание о диких животных будет будоражить ваше и без того перегруженное воображение. О какой семейной жизни можно вообще говорить, если вы каждую ночь запираете собственную жену на ключ? А ведь сейчас в подобной прихоти вообще отпала необходимость.

— Миссис Сэмпл, — возразил Джини, — мне, конечно, неприятно напоминать, но ведь именно вы предложили дурацкую затею с запиранием.

— Я все помню, дорогой мой. Но эта предосторожность не должна превращать жизнь бедной девочки в настоящее тюремное заключение. Ведь все эти меры принимались исключительно для вас, чтобы вы чувствовали себя безопасно на то время, пока будете привыкать к Лори.

Наступила долгая, неловкая пауза.

— Миссис Сэмпл, — с трудом подбирая слова, заговорил наконец Джини, — так вы что же, хотите сказать, что Лори вообще не надо было запирать? То есть, если бы я попросил ее больше никуда не выходить по ночам, Лори послушалась бы меня?

— Ну разумеется. Надо больше доверять друг другу, — кивнула миссис Сэмпл.

— Подождите-ка. Помнится мне, что в ту ночь Лори заявила, будто спасла мне жизнь, и ей пришлось убить овцу, чтобы не растерзать меня самого!

— Джини, Лори постепенно привыкает к вам, точно так же как и вы, разумный и неглупый человек, адаптируетесь к ее образу жизни. И кроме того, прошло уже немало времени, кое-что ведь успело измениться.

— Что же именно изменилось? — поинтересовался Джини.

Зеленые глазищи миссис Сэмпл сверкнули.

— Я прошу вас, останьтесь у нас хотя бы еще на одну неделю. И вы сами поймете, что изменилось в Лори.

Джини окинул супругу недоуменным взглядом.

— Радость моя, ты никак пресытилась свежатинкой? Душа, что ли, больше не лежит к живой плоти и теплой кровушке? Лори, неужели ты действительно становишься нормальной?

— Ну поверь мне, Джини, — воскликнула Лори. — Я умоляю тебя.

Джини горько усмехнулся. Он чувствовал себя так, словно находился в комнате с кривыми зеркалами, где зыбкая реальность то и дело расползается перед глазами.

— Вот те на! Я прихожу домой, обвиняю тебя черт знает в чем, а в итоге мы еще сильнее сближаемся!

— Люди нашего племени привыкли к вечным оскорблениям, — вздохнула миссис Сэмпл. — Однако в то же время известна и наша преданность своим любимым. Наверное, постоянная травля помогает развитию способности любить по-настоящему.

Опустив глаза, Джини задумался. Он понимал, что ему нельзя оставаться здесь. А как же тогда вести себя дальше? Ведь он истратил уйму жизненных сил, проявляя столько выдержки, чтобы наладить их отношения, и теперь одним махом порвать эту тонкую, но уже существующую нить казалось Джини такой же нелепостью, как и оставаться здесь Подумать только! Ведь если у них действительно все наладится, то какую фантастическую пару они составят! Кейлер тут же представил, как Лори, сверкая бриллиантами, сопровождает его на банкеты в своем умопомрачительном платье с глубоким вырезом. Как она очаровывает всех и каждого. Молодой преуспевающий политик Джини Кейлер и его непревзойденная таинственная супруга-львица, которую Кейлеру удалось приручить.

На полированной поверхности стола отразилось бледное и измученное лицо Джини. Он глубоко вздохнул.

— Ну хорошо, миссис Сэмпл, — сдался Кейлер. — Я остаюсь. По крайней мере на неделю.

Лори с заметным облегчением улыбнулась и весело произнесла:

— Спасибо, Джини. Я тебя не подведу.

Он взял ладонь Лори в руки и нежно сжал ее.

— Наверное, ты права, дорогая. Мне надо научиться побольше доверять тебе.

— Не будем торопить события, — подытожила миссис Сэмпл. — Вы можете по-прежнему запирать Лори на ночь. Но вот когда вы оставите ее дверь открытой, мы поймем, что вы наконец по-настоящему прониклись к нам доверием.

Джини прикуривал сигарету и не заметил, как в этот самый момент мать и дочь обменялись напряженными и многозначительными взглядами. Не видел он и Мэтью, стоявшего за дверью и с каменным выражением лица наблюдавшего за ними в узкую щель.

* * *

Джини так вымотался за этот день, что супруги решили прилечь сегодня пораньше. Перед тем, как запереть Лори, Джини поцеловал ее. Взяв ее ладони в свои, Кейлер попытался найти нужные слова, чтобы выразить свою любовь и страсть. Ему не терпелось сказать Лори что-нибудь очень ласковое, но мешал инстинкт самосохранения. В глубине души Кейлер понимал, что потеряй он сейчас бдительность, и в