class="p1">«Дружили парень с девушкой. У нее родители были богаты, а у него бедны. Ее родители не соглашались выдать за него замуж. Он умер где-то на чужбине, от нее это скрывали, и она продолжала его ждать. Вот как-то ночью у ее окна остановились сани, а из них вышел ее любимый: «Собирайся, я увезу тебя отсюда, и мы обвенчаемся». Она шубу накинула, вещи в узелок связала и выскочила за ворота. Посадил ее парень в сани, и они помчались. Темно, только месяц светит. Парень говорит: «Месяц светит, покойник едет. Ты его не боишься?» Она отвечает: «Я с тобой ничего не боюсь!» Дальше едут. Он опять говорит: «Месяц светит, покойник едет. Ты его не боишься?» Она опять: «Я с тобой ничего не боюсь». А самой жутко стало. У нее в узелке Библия была, она ее из узелка потихоньку вытащила и за пазуху спрятала. В третий раз он ей говорит: «Месяц светит, покойник едет. Ты его не боишься?» — «Я с тобой ничего не боюсь!» Тут кони остановились, и она увидела, что приехали они на кладбище, а перед ней раскрытая могила. «Вот наш дом, — сказал жених, — полезай туда». Тут девушка сообразила, что ее жених — мертвец и что надо время тянуть до первых петухов. «Полезай ты первым, а я буду вещи тебе подавать!» Развязала она узелок и стала подавать по одной вещи — юбку, кофту, чулки, бусы. А когда подавать стало нечего, она накрыла могилу шубой, сверху Библию положила и побежала. Добежала до часовни, двери, окна перекрестила и просидела там до рассвета, а потом пошла домой (Восточная Сибирь, Зиновьев 1987, 273–274).

***

Впрочем, не всегда эта история кончается благополучно. В других случаях покойнику все же удается затащить девушку в могилу или она умирает от страха. Легенда о женихе-мертвеце известна во многих славянских и европейских традициях. В западноевропейской литературе этот сюжет получил широкое распространение благодаря романтической балладе немецкого поэта Г. Бюргера «Ленора». В ней рассказывается о девушке, за которой ночью явился жених, убитый на войне, и затянул ее в могилу. На русский язык баллада была переведена В. А. Жуковским. В европейских, как и в славянских версиях легенды, сохраняются общие мотивы: мертвый жених является к невесте ночью на коне при свете месяца и по дороге на кладбище спрашивает, не боится ли она его. Бюргер в балладе сохранил эти детали:

И мимо их холмы, кусты,

Поля, леса летели;

Под конским топотом мосты

Тряслися и гремели.

«Не страшно ль?» — «Месяц светит нам!» —

«Гладка дорога мертвецам!

Да что же так дрожишь ты?» —

«Зачем о них твердишь ты?»

Чтобы отвадить ходячего покойника, нужно сделать что-то нелепое. Что-то такое, что не принято в человеческом обществе. Здесь действует принцип: «Лихое лихим вышибают». Ведь приход покойника с «того света» — это нелепость, неправильность, нарушение природных и человеческих законов. Значит, чтобы это прекратить, нужно самому сделать что-то такое же нелепое, неправильное, что навсегда отвратит покойника от этого дома. Вернее, сделать не всерьез, а понарошку. Например, нужно сесть ночью на порог, расчесывать волосы и грызть семечки. Покойник придет и спросит: «Что ты делаешь?» На это нужно ответить: «Вшей грызу». Ведь никто в действительности вшей не ест — это мерзко и противно. «Разве можно вшей есть?» — удивится покойник. «А разве можно мертвому к живой ходить?» — нужно ответить ему. Тогда он хлопнет дверью и навсегда уйдет из дома.

Поминовение усопших в XVII в. Из "Путешествия" Адама Олеария.

Есть еще один похожий способ — одеть в свадебные одежды брата и сестру, накрыть свадебный стол и ждать прихода покойника. Ведь брат с сестрой не могут пожениться, значит, это тоже нарушение законов, принятых в обществе. Одна женщина, к которой приходил покойный муж, так и поступила. И вот что у нее из этого получилось:

***

О, значит, умер один мужчина. Ну, его похоронили, все такое. Ну, хозяйка осталась одна. Все разошлись, родня. Ну там пол вымыла и легла спать. И приходит к ней муж:

— Я с тобой буду спать ложиться! <…>

Она так и сяк, так и сяк — ну никак не отбиться! И на третий день, и на четвертый так! Потом она к соседям стала ходить. У соседей переночует, придет домой — что-нибудь разворочено! <…>

Она к священнику. А тот сказал: «Надо Про-клёнутую книгу почитать» (Проклёнутая книга снимает проклятие). Ну, по пути (она идет из церкви, от священника) попадается ей тоже соседка.

— Ты где была?

— Ай, — говорит, — Матрена, не спрашивай! Мужа схоронила, никакого спокою не дает! Ходит ко мне!

— Дура ты дура! У тебя есть дочка?

— Да у меня и дочка есть, и сын. Да уж замужем.

— Ничего! Вот пойди, приведи дочку, приведи сына. Возьми круглый хлеб, возьми свечку. И встань по ходу двери за притолоку. Поставь ступу и пест. А молодых поставь за стол. Свечку зажги и хлеб положи. Солонку соли поставь. А сама за дверью стой. И пест держи. Как он придет, так его пестом-то и хлобыстни!

Как он входит… Время-то приходит уж. Шум такой поднялся страшный. Как ветер вроде бы. Открывается дверь. Он как входит, так и говорит:

— А нет, — говорит, — такого закона-то — брата с сестрой венчать!

А она в это время — трах его пестом по голове! — Нет, — говорит, — закона в двенадцать часов с кладбища ходить!

И все. И перестал ходить, да (Новгородская обл., Традиционный фольклор, 304–305).

***

Приходя с «того света», покойник приносит своей жене угощение — конфеты, пряники, сласти. Ночью они так и выглядят, зато при свете дня превращаются в уголь, сухие листья и мусор. Ведь в загробном мире все перевернуто по сравнению с земным. Что в том мире еда — у нас мусор.

***

Уж больно сильно горевала, плакала женщина по своему мужу. И стал ходить он к ней ночью. Гостинцев приносил ребятам. Утром, люди говорили, будто через трубу вылетал. И вместо конфет на столе лежали угольки, земля. Привел ей как-то корову. Перекрестила она корову и… [корова] рассыпалась. Люди ей говорят: «Нюрка, ты что делаешь? Ты что привадила его-то? Молись, молись». И вот с матерью своей она дома осталась, ждут. Научили ее отвадить мужа-то. Пришел он. Она его обняла и сказала: «Во имя Отца и Сына. Аминь».