изменении температуры. Здесь не вовлечено никакого сознания. Вы видите мотылька, летящего к пламени лампы. Поэт описывает его, как безумца, ослепленного любовью к пламени, приносящего свою жизнь в жертву любви. Ученый не примет этого, для него в этом событии нет ничего, подобного безумству. Все это механично. Как только мотылек видит пламя, его крылья начинают нести его к пламени. Ученые изготовили механических мотыльков и выпустили их в темноту. Затем они включили свет, и сразу же мотыльки устремились к нему.

Итак, наука установила, что животные являются машинами, и ее окончательный вывод был просто великолепным. Сперва ученые установили, что человек произошел от животных. Затем они установили, что животные подобны машинам. Их окончательный приговор: человек есть машина. Естественно, в этой аргументации есть какая-то правда. Это хорошо, что они разбивают человеческое эго, они низводят человека до статуса машины — человек дегенерирует в нечто механическое. Человеку опасно думать подобным образом, пагубность этого была доказана. Такие люди, как Сталин и Гитлер, могли обрекать на смерть миллионы людей, поскольку они смотрели на человека, как на машину, и поэтому их сердца оставались незатронутыми массовым убийством.

Теперь рассмотрим такую интересную ситуацию. Кришна сказал в Гите, что человеческая душа бессмертна, она не умирает, поэтому убийство ваших врагов не имеет никакого значения. Сталин тоже мог бы сказать, что, поскольку человек — это машина, не имеющая души, в убийстве его нет ничего плохого. Когда Кришна сказал Арджуне, что душа бессмертна и не умрет, как бы вы ни пытались убить ее, воздействие его слов на Арджуну было таким, что он примирился с убийством своих врагов. Но результаты этих двух действий совершенно различны. Когда принимается бессмертие души, вопрос смерти становится бессмысленным. Сталин получает удовольствие, обрекая миллионы людей на смерть. Но для него нет такой вещи, как душа, не творится никакого зла, ведь человек всего лишь машина.

Не может быть никаких возражений по поводу уничтожения машины. Если вы бьете машину палкой, даже сторонник ненасилия не может обвинить вас в совершении насилия. Внешне результаты кажутся одинаковыми, но они не таковы, ибо истинное значение результатов весьма отличается и меняет оттенок смысла в каждом случае. Наука настаивает на том, что все делает природа, человек не делает ничего. Религия заявляет то же самое, но с той разницей, что Бог, а не природа делает все. Наука не только разрушает человеческое эго, но и принижает человека, а религия, разбивая человеческое эго, поднимает его на более высокий уровень и отправляет его в путешествие, направленное вверх.

Эта сутра говорит, что ваше эго исчезнет, если вы прекратите называть что-либо своим. Рассматривайте все это, как принадлежащее Богу. Не лелейте желания чьих-то богатств. В конце концов почему? Когда ничего не может быть моим, тогда ничто не может быть и вашим. Будьте внимательны, ибо эта сутра:

Не домогайтесь богатств других людей, —

весьма неправильно понималась: она истолковывалась так неправильно, что можно прийти в глубокое недоумение. Большинство комментаторов объясняли ее так: «Желать богатства другого — это грех, поэтому не вынашивайте такого желания». Но они кажутся спятившими, ведь первая часть сутры говорит, что богатство не принадлежит никому, оно Богово. Первая часть сутры говорит: «Если это не мое, как оно может быть вашим?» Нет, ее истинный смысл таков: вы не должны желать богатства другого, потому что богатство, которое не является моим, также и не ваше. Возможность для желания существует только тогда, когда, поскольку оно может быть вашим, оно также может быть и моим. В противном случае для желания нет основания. Знатоки науки этики объясняли, что смысл сутры в том, что грешно даже думать о богатстве другого. Но поскольку оно не может быть моим, как оно может принадлежать другому?

Никакой знаток этики не может уловить истинный смысл этой сутры. Он тонок и глубок. Моралист ратует за то, чтобы никто не воровал чужую собственность. Никто не должен считать своим то, что принадлежит другому, но этот акцент моралиста на собственность другого является просто обратной стороной его акцента на том, что принадлежит ему самому. Запомните, человек, который говорит: «Это ваше», — не свободен от понятия «Это мое», ибо это две стороны одной монеты. Пока остается чувство «этот дом мой», будет оставаться и его противная сторона «этот дом ваш», а когда чувство моего дома исчезнет, как может сохраниться соответствующее чувство вашего дома? Не желать богатства или собственности другого не значит, что эта собственность принадлежит другому человеку и, следовательно, желать ее — грех. Настоящее значение заключается в том, что собственность и богатства не принадлежат никому, богатства принадлежат только Богу, и именно потому такое желание есть грех. Не рассматривайте что-либо как «мое» или «ваше», не считайте себя владельцем и не пытайтесь украсть у другого, ибо это означает рассматривать нечто, как принадлежащее ему. Мы не можем ни украсть что-либо, ни сохранить его. Все это принадлежит Богу, и то, что есть Его, мы не можем ни добыть, ни накопить.

Как смешна эта идея собственности. Я устанавливаю на участке земли доску с надписью, объявляющей его моим. Глядя на мои действия, этот участок земли, должно быть, смеется от души, ибо многие до меня тоже устанавливали доски с надписью «мое», и участок земли похоронил их всех. Они были похоронены там, где вы сейчас сидите. По меньшей мере, десять человек могут находиться под тем местом, на котором сидит каждый из нас. Во всем мире едва ли найдется пядь земли, которая не содержала бы могил десяти человек. В мире родилось и умерло так много людей, что под каждой пядью земли должно быть похоронено по меньшей мере десять человек. Этот участок земли прекрасно знает, что другие претенденты тоже устанавливали на нем такие доски. Но ничто не останавливает человека. Такой, как он есть, он по-прежнему будет продолжать устанавливать такие доски, и он не хочет видеть, что он просто добавляет свое имя на старую доску, заново покрытую краской. Он не хочет видеть, что завтра кому-то другому придется повторить ту же самую работу. На самом деле весь этот шум из ничего. Этот участок земли, должно быть, смеется.

Итак, не домогайтесь собственности другого, ибо она не принадлежит никому. Я не имею в виду лишь то, что грешно захватывать собственность другого с целью сделать ее вашей. Прежде всего грех — это считать ее его или вашей. Грех — это смотреть на нее, как на чью бы то ни было собственность. Безусловно, грех