— Ого, — Шелли с невольным уважением уставилась на мой автомат, — это ж насколько ваши жезлы вообще бьют?

— Убойная дальность около двух тысяч шагов, — ответил я, благоразумно забыв уточнить, что у «калаша» убойная и прицельная дальность — это две большие разницы.

— Ой, как же вы попадаете? Лучшие стрелки на Дее — эльфы, да и луки у них самые мощные, пожалуй. С трехсот шагов попадают в лицо гарантированно. Но эльфы — выпендрежники, они в сердце обычно стреляют. Да и при попадании в голову, если на месте не помер, даже если мозг поврежден, обычный маг-лекарь вытащит без проблем, повесишь на раненом «морозильник» или «замедлялку», и если в течение двух страж до мага дотащить успеешь — то выживет. А если в сердце — то это точная смерть. Ну и от расы еще зависит. С т’сареш немного по-другому, но там, если серебра в стреле достаточно, то все равно куда попадать, а если стрела обычная, то их, как ежиков, утыкать можно, они даже не почешутся. Правда, гномы делают арбалеты, которые бьют даже дальше эльфийских луков, но там уже проблемы со стрелками, чтобы попадали с такого расстояния… А у других разумных, не эльфов, глаза по-другому устроены, с дистанции в триста шагов в разумного попасть единицы могут…

— Ну, есть способы, — уклончиво ответил я. Пожалуй, не буду пока ей про оптические прицелы рассказывать. Да и про электронные системы тоже. Я последний раз, когда на подтверждение разряда снайпера зачет сдавал, стрелял с полутора километров. Правда, там винтовка хитрая была, да и система прицеливания… тоже не самая простая.

— Слушай, Шелли, — решил разрешить еще один, буквально только что всплывший вопрос, — а вот эти волшебные амулеты… Ты их постоянно поминаешь, да и нам вот так запросто эти висюльки отдала. У вас эти штуки так распространены?

— Нет, ты что, — буквально всплеснула руками тифлингесса. — Все, что касается магии, — достаточно дорогое удовольствие. Да и разные они есть. Самые простые «понималки» только на три определенных языка чаруются. Да и заряда хватает где-то на день. Ну и стоят они двести — двести двадцать медных монет, смотря где брать. А те, которые я вам дала, это эльфийская работа, их в Десяти городах так просто уже не купишь. И эти «понималки» — уже универсальные, на любой звуковой язык, да и заряда хватает почти на весь сезон, даже при непрерывной работе. Эти мы у эльфов закупали по четыре золотых за штуку, везли их под заказ, продали бы по шесть золотых.

— А золотой это много? — уточнил Стингер.

— Ну, как сказать. Оэсси далеко не самый дешевый из Десяти городов, на два золотых там можно прожить пару сезонов, особо шиковать не будешь, но и голодать не придется. Да и съемная комната будет очень даже приличная, даже с обстановкой.

— Тю, мы ж с тобой не расплатимся…

— Майор, прекрати, а… — Девушка поморщилась. — Даже если я расторгую этот караван с десятикратной прибылью, все равно ни папу, ни ребят это не вернет. Да и не доведу я караван одна. Я могу, конечно, с нашими связаться, да и свяжусь, но все равно, пока они сюда доберутся… В общем, вы уже спасли меня, эти амулеты — малая часть того, что я вам должна. Да и в дальнейшем, думаю, мы пригодимся друг другу. В общем, не разорюсь я из-за пяти «понималок». Мы и так с папой не бедствовали…

— Погоди-погоди, что там насчет «пригодимся»?

— Ну, вам же надо как-то легализоваться? Если вы в своем нынешнем статусе с местными т’сареш столкнетесь, неприятностей по полной огребете. Я смогу вас прикрыть до границы, потом, в Десяти городах, полегче будет. А вы мне поможете караван хотя бы до Перевального довести, это где-то двенадцать дней пути. Хотя конечно, лучше до клана, а там, может, я вам и еще чем-нибудь помочь смогу. Да и стражу т’сареш вызывать сюда в любом случае придется, даже если я их сама не вызову, все равно упыри меня найдут раньше, чем сюда смогут добраться мои соклановцы. А мне с ними в одиночку, если честно, боязно общаться. Вампиры… они… такие…

— Так, Шелли. Я бы хотел поподробнее узнать, как это ты нас собираешься от вампиров прикрывать, — перебил я ее. — Хотя погоди, сейчас я чистую одежду натяну и поговорим. Стингер, сделаешь позавтракать?

— Без проблем, командир. Наверное, еще и не остыло…

— Ой, Стингер, мне тоже. — Шелли состроила умоляющую мордашку. — Извини, готовить ты совершенно не умеешь, но кушать хочется очень-очень…

— Ну ты даешь, дорогая. — Стингер по ходу уже рефлекторно улыбнулся. — Тебя ж не прокормить. Давно я не встречал девушек с хорошим аппетитом.

— Просто раны заживают, — виновато заморгала Шелли, — постоянно невыносимый голод…

— Не смотри ты на меня так, на, держи. — Зам сунул девчонке деревянную тарелку с кашей, по внешнему виду напоминавшей гречневую. Та быстро застучала ложкой.

Я же сбегал в фургон за своим рюкзаком. Скинул с себя пропотевшее насквозь исподнее и пованивающие штаны, надел чистое. Все-таки хорошо, что предусмотрительность в нас буквально вколотили. Так всегда, идешь на выход на день — бери запас на неделю. Вот что бы я делал без запасного комка. Правда, камуфляж, как и первый, пустынной расцветки, к местности не очень подходит, но вот того, что мы из Африки попадем в лес средней полосы, я предположить не мог, когда снаряжение собирал. Но лучше уж такие штаны, чем совсем без штанов.

С сожалением посмотрел на то, что осталось от моих носков. Н-да, пять дней, не разуваясь, однако. Пожалуй, портянки накручу, конечно, в берцах не так удобно, как в сапогах, но сойдет. И думаю, в данном случае будет лучше. Нет, те, которые кричат, что портянки варварство, никогда не бегали по лесу пять дней подряд без возможности разуться.

Пока я домывался и переодевался, вернулись наши водоносы, Потапыч с отцом Яковом. Тоже устроились у костра. Потапыч разбирался с врученным ему амулетом, а священник возмущался, что ему «понималку» не подарили. Правда, потом Стингер объяснил, сколько эта игрушка стоит и что на священнике она может испортиться. Отец Яков осознал положение дел и заткнулся. В итоге Комар пообещал для него переводить.

Я тоже устроился у костра и стал завтракать. Греча и на вкус оказалась вполне обычной, но все же какой-то привкус присутствовал. Хотя может, это не местная особенность, а кулинарное искусство Стингера. Так-то ничего, съедобно. Шелли уже управилась со своей порцией и теперь пробовала чай. По ее лицу нельзя было сказать, нравится ей напиток или нет.

— Ну что, давай рассказывай, как ты собираешься нас прикрывать до этого самого Перевального, — подтолкнул я девушку.

— Наверное, надо начать с краткого рассказа о законах местных т’сареш, — задумчиво начала девушка. — Просто понимаете, люди для упырей — основной корм. И юридически существования свободных людей они не признают. Фактически же имеется Десять городов, где по своим законам живут представители практически всех разумных рас Деи. А вампиры никак не могут захватить их уже больше тысячи смен. Вампиры по природе своей домоседы, да и моря не любят. К тому же у них весьма сложные и напряженные отношения между семьями. Это у них что-то вроде государств. В общем, на чужую территорию они без крайней нужды стараются не заходить, если, конечно, не воюют. Вот и получилось, что люди подмяли под себя всю торговлю. По принципу: «А кто, кроме нас?» Вот вампирам, скрипя клыками, и пришлось признать существование свободных людей. Торговля-то все равно нужна. Ну и получается, что свободные разумные, входя на территорию т’сареш, платят на границе некую сумму и получают бумагу и соответствующий амулет, которые позволяют им находиться на территории семьи и не подчиняться общим законам вампиров. По этим общим законам разумные на Дее — только т’сареш, все прочие — их рабы, скот. Они не могут владеть собственностью, обязаны подчиняться любому вампиру… За наличие ментальной защиты или владение серебром — смерть на месте. За любое неповиновение упырям — смерть на месте. За непочтительность — смерть на месте. Просто за мысль о сопротивлении, а все вампиры в той или иной степени владеют ментальной магией, смерть на месте. В общем, прочих разумных упыри за таковых не считают, относятся к ним, как к скоту.