– Очень воодушевляет. Спасибо, – буркнула Юля. – А если бить начнет, не звонить?

– Не начнет, если сама первая не начнешь. Хочешь заряд оптимизма, тогда давай попрощаемся на том, что радостью ты со мной поделишься не в три часа ночи, а завтра утром. Я дотерплю и дождусь. А ночью я не смогу порадоваться за тебя в полной мере. Спать очень хочется.

– Ладно, до завтра, – вздохнула Юля.

Выходить из ванной ей не хотелось. А еще не хотелось признаваться в своей слабости, зависимости и готовиться заискивать. Фу, какая гадость!

Роман чем-то молча позвякивал в кухне.

– Небось не наелся у любовницы, – злобно предположила Юля и проскользнула в спальню. К перемирию следовало основательно подготовиться.

Когда через полчаса Роман появился у супружеского ложа, там при полном параде в шелковом белье и с макияжем безмятежно улыбалась жена:

– Ты чего так долго?

От ссоры он уже остыл, но осадок остался, поэтому радоваться супруг не спешил, молча скинув халат и нырнув под одеяло.

– Кто звонил? – гнула свое Юля.

– Когда?

– Да час назад. Я как раз услышала звонок и заснула.

– Это мне, – буркнул Роман, не обратив внимание на логические нестыковки и странно душевное расположение еще недавно исходившей ядом и желчью жены.

– Мама? – подсказала Юля и даже дышать перестала. Вот он – час икс. Либо сейчас, либо никогда. У нее даже сердце, казалось, пропустило удар.

– Мама, – послушно согласился муж и вздохнул с облегчением. Ни ссориться, ни объясняться ему явно не хотелось. Зато очень хотелось спать. Но Юля, призывно выставлявшая некоторые части тела и поблескивавшая в сумраке таинственной полуулыбкой, нервировала и заставляла что-то предпринять. Рефлексы не работали, только чувства долга и вины вяло подавали голос.

– Юль, я сегодня устал что-то. Давай завтра, – умоляюще пожал плечами Роман и тут же был озадачен внезапным всплеском заботы со стороны жены. Она завернула его в одеяло, подоткнув со всех сторон, спросила, не принести ли попить, не открыть ли окно, не мешает ли свет, и, наконец, нежно поцеловала в лоб. Раньше она бы оскорбилась, сказала что-нибудь хлесткое и демонстративно ушла в гостиную пить вино. Если бы Роман знал, что эти шокирующие изменения в Юлином поведении вызвало всего лишь упоминание совместного «завтра», то он удивился бы еще больше. И, наверное, как-нибудь это использовал бы. Но он заснул в счастливом неведении, как нашкодивший кот, хозяйка которого пока не нашла пустую банку из-под сметаны.

Лерочкина свадьба была назначена на начало весны. Она то не верила своему счастью, то снова чего-то пугалась, то заходилась в щенячьем восторге.

Платье уже было куплено, кафе выбрано, список гостей составлен, а Лера все чего-то боялась. И чем ближе был день свадьбы, тем страшнее ей становилось.

Если ждать беды, то она обязательно придет.

Примерно за месяц до торжества Виктор неожиданно пришел домой мрачный, отказался от ужина и начал метаться по квартире. На все Лерочкины вопросы он лишь отмахивался, чем окончательно разволновал и расстроил невесту.

– Лера, я все скажу, но позже. Мне надо с мыслями собраться.

Сказано это было почти грубо и как-то обреченно. Видимо, произошло что-то совсем ужасное.

Лера тоже начала метаться, но в кухне, чтобы не пересекаться с любимым. Из рук все валилось, губы прыгали, руки дрожали, а мысли вообще скакали, как кузнечики в банке, которую поминутно кто-то встряхивал.

– А когда «потом»? – не выдержала она, заглянув в комнату.

– Сядь. Нам надо поговорить.

«Все. Конец», – подумала Лерочка и не села – обрушилась на диван, неожиданно ощутив глубоко запрятанные пружины. Раньше они ее не беспокоили. Хотелось это обдумать. Или, например, порассуждать о природных катаклизмах за окном. На улице разгар зимы, а с крыши капает…

Все, что угодно, лишь бы не узнать чего-то чудовищного, дикого, после чего мир перевернется и расплющится, как консервная банка под колесом тягача. С тихим отвратительным хрустом. В плоский и гладкий блин.

– У меня неприятности. Даже не так. Проблемы у меня. И очень серьезные.

– На работе? – от неожиданности Лера даже не смогла сдержать робкую радость, полившуюся из нее, как песок из прорехи в мешке – мощно и неудержимо, покрывая все пространство вокруг.

– Мне нужны деньги. Много и срочно. И еще мне придется уехать. Ты слышишь? Почему ты улыбаешься? – Витя на мгновение вынырнул из своего внутреннего коллапса, в котором, похоже, основательно завяз, и с изумлением уставился на счастливую невесту.

– Я не улыбаюсь, – спохватилась Лера, безуспешно пытаясь стереть с физиономии следы нечаянной радости. А как тут не радоваться, когда она ждала самого страшного: у него появилась другая. Мало какая неприятность могла идти в сравнение с таким заявлением. – Я растерялась. Думала, что-то совсем непоправимое случилось. А деньги – это же ерунда.

Виктор как-то странно взглянул на нее, отвернулся и, откашлявшись, проговорил:

– Ты не поняла. Мне не просто нужны деньги. Мне нужно уехать. Возможно – надолго. Поэтому свадьба откладывается.

– Так не отменяется же! – Лера так воодушевилась возможностью помочь любимому, что чуть не опрокинула торшер, начав кружить по комнате. Нервное напряжение требовало разрядки, поэтому хотелось не просто ходить, а подпрыгивать и даже орать, причем что-нибудь радостное, как на салюте. Но Витя, озабоченный и озадаченный своей неведомой проблемой, этого точно не понял бы. – А деньги – ерунда. У нас же на свадьбу отложено.

Он снова тяжело и как-то нехорошо взглянул на Лерочку:

– Наших отложенных не хватит. Мне очень много надо.

Это «очень» он выдавил таким тоном, что до Леры наконец-то дошло, что проблема на самом деле существует, и раз жених сидит смурнее тучи, то, вероятно, не такая уж эта проблема безобидная.

В душе невесты проснулся расслабившийся было бухгалтер-логик, и она начала суммировать факты: крупная сумма, спешный отъезд, похоронное выражение лица любимого…

– Тебя могут посадить? – вздрогнула она, остро пожалев авансом, что дело не в какой-нибудь девице. Да она его у любой отобьет и самой распрекрасной красавице даст фору! Это не дуэль с законом, в которой победитель всегда известен заранее.

– Почему? – испуганно моргнул Виктор, после чего поплевал через плечо и постучал по плинтусу, ловко и поспешно нагнувшись.

– Ну, не знаю. Получается, что ты от кого-то прячешься. Деньги, отъезд… Ты можешь сказать, что случилось?

– Ничего противозаконного, если тебя это волнует. Я чист перед карательными органами.

– Меня волнует все, что касается тебя. Заинтриговал – колись! Твои проблемы – это теперь и мои проблемы тоже. Если бы у меня что-то случилось, я бы с тобой поделилась.