Более-менее крупные куски глиняной утвари, камни-жернова, выложенные в подобие скелета кости.

Наш сын спрыгнул в этот раскоп и стал деловито расхаживать по нему. В какой момент в руках у него оказалась палка, я проглядел. Никогда нельзя уследить, как в руках у мальчиков оказывается палка. Хлоп. Что-то лопнуло со звуком, с каким лопаются закупоренные бутылки. Нечто сферическое, белое, похожее на свод человеческого черепа, разлетелось под ударом палки. Упс. Будем считать, что нам показалось.

– Мам, как считаешь, Тамерлан нормальное же имя? – задумчиво спросил сын.

Мы еще походили по городищу, почитали аншлаги, поразмышляли о бренности всего сущего. О том, как бесследно исчезают цивилизации и народы и всякое о человеке напоминание. С другой стороны городище теснило вполне себе современное кладбище. Новые надгробия подступали к раскопам почти вплотную. Новые кости лежали бок о бок со старыми.

Обратный путь к машине оживила встреча с колонией забавных зверьков. Широкий и неглубокий овраг, поросший дикой травой, оккупировала колония сурков-байбаков. Смешных, довольно крупных и неуклюжих, но только с виду, животных. Это толстые, широкопузые, короткохвостые и щекастые зверьки с большой пуговицей носа, хитрыми глазами и короткими мощными лапами. Именно такой грызун, точнее его североамериканский родич – лесной сурок, является главным действующим лицом забавной американской традиции предсказывать наступление весны.

Три сурка-байбака деловито шныряли по оврагу и нисколько нас не боялись. И это не удивительно. В отличие от многих других грызунов, эти животные не наносят вреда хозяйственной деятельности человека. Они предпочитают селиться в целинных местах и потому не делают подкопов на возделываемых землях и не едят возделываемых культур, предпочитая им дикие. Редко-редко сурок может зайти в огород и деликатно полакомиться парой верхних листов капусты, не повреждая кочана. В основном же их соседство с человеком абсолютно безвредно.

Напротив, деятельность человека – распашка целинных почв заставляет искать их новые места обитания. Вот и эта колония облюбовала окраинный овраг скорее всего не от привольной жизни.

Как ни забавно было наблюдать за байбаками, нужно было спешить. Ночевать мы планировали в городе Чапаеве, и до него было еще около трехсот километров.

Именно таким, правда куда более долгим, броском на север из этих мест государство Российское скрепилось в Империю.

Я уже упоминал про резню, устроенную в Сарайшыке в 1580 году «воровскими» казаками. Это были ухарские шайки атаманов Кольцо, Мещеряка и Барбоши.

Разграбив Сарай-Учук, они не остановились, и, совершив торными степными тропами марш-бросок к переправе через Волгу, атаковали Ногайское посольство в Москву. Ногайская орда в то время переживала не лучшие времена. Это государство состояло с Московской Русью в странных отношениях недосоюзничества и недовассалитета, что позволяло ногайцам при всяком удобном случае трепать окраинные русские земли, грабить поселения, угонять скот и уводить русских людей в полон. Но при царском дворе ногайцы неизменно были вежливы, почтительны и клялись в нерушимой дружбе и в том, что «Рафик чистой воды невиновный». Худой мир лучше доброй ссоры, и царь до поры терпел такое положение вещей. А в отместку потрафлял набегам на орду казачьих шаек.

Возможно, и в этот раз казакам все сошло бы с рук. Но на их беду с ногайским посольством возвращался в Москву царский посол – серьезный государственный человек дьяк Перепелицын. Под горячую руку досталось от казаков и ему. Оскорбления личного своего представителя царь Иван Грозный простить не мог. Казакам припомнили всё, и против них была объявлена войсковая карательная операция.

В эту пору вернулся с ливонской войны легендарный атаман Ермак. Авторитет его был так высок, что вольные казацкие ватаги Кольца, Мещеряка и Барбоши тотчас присягнули ему и встали в его подначалие.

Ермак, пообтершись в регулярной армии, как никто понимал, что против этакой силищи ни одно казачье войско не сдюжит. Вольнице наступал конец. И тут помог случай. В это время на севере, на Каме, обширное хозяйство солепромышленников Строгановых стонало и изнывало от постоянных и вероломных набегов орд зауральских татарских князьцов. И Строгановы, на свой страх и риск, сделали казакам заманчивое предложение. Им предстояло совершить то, что они умели лучше всего, – навести в зауральских татарских землях лютый шухер, чтобы при упоминании имени Строгановых у местных народцев в глазах проступал один лишь безотчетный ужас.

И казаки отправились в путь. Они погрузились на струги и двинулись вверх по Волге, а затем по Каме, к строгановской вотчине – Чусовскому городку. Встречь тому пути, которым мы добрались до Сарайшыка.

Строгановы в это время оббивали царские пороги в Москве, пытаясь легитимизировать это предприятие. Как раз тогда орда князька Аблегерима совершает попытку разграбить Чусовской городок, и поэтому у Строгановых есть все шансы на дозволение царя завести собственную мини-армию.

Однако дело приобретает неожиданный поворот. То ли царь не проникся проблемой, то ли понимал ее по-своему, однако он велел Строгановым решать вопрос через чердынского воеводу.

Ирония в том, что незадолго до этого чердынским воеводой царь Иван Четвертый назначил того самого, оскорбленного казаками Кольца на волжской переправе дьяка Перепелицына. Строгановы понимают, что нанятые ими казаки плывут в ловушку. Снизу их подпирает ширящаяся на Волге карательная операция против воровских шаек. Сверху, с севера, с Чердыни, грозит воевода Перепелицын с государевыми стрельцами.

Понимают Строгановы и то, что именно их обвинят в такой подставе. И что такое не простится и отныне всем соляным караванам Строгановых по всем рекам Руси не будет покоя. Ситуацию нужно исправлять.

В устье Чусовой и Сылвы в строгановском Сылвенском острожке ничего не подозревающих казаков встречает посланец именитых людей Строгановых и сообщает им о внезапно изменившейся политической обстановке. И Ермак принимает единственно верное решение – переждать эту бурю в укромном месте. И вместо Чусовой сворачивает в Сылву. И встает на зимовку на месте нынешнего города Кунгура.

Стратегически это самое удобное место. Недалеко Сылвенский острожек – вотчина Строгановых, а не государя. Наладить снабжение по ровному, широкому льду Сылвы пара пустяков. Удобно и связь держать. Да и решись воевода Перепелицын на карательную вылазку – путь у него тоже один, по той же Сылве. А вот казаки могут рассеяться, уйти небольшими ватагами по протекающим вблизи Ирени и Тулве вверх, в сторону Уфы, а там уже скатиться по Яику обратно к Каспию. И ищи-свищи! А коли воеводе будет лень, то дело казаку всегда найдется. Так и получилось. Зиму Ермаковы казаки провели с пользой. Совершали рекогносцировочные вылазки, разведывали таежные и речные пути, приводили к подчинению местные народцы, заручались поддержкой обиженных сибирцами, обзаводились союзниками, помощниками, проводниками.

Не сидели сложа руки и Строгановы. Казаки, еще только устраиваясь на