Гена пел так, хотя он был вовсе не орёл, а крокодил. И вскормлен он был не в неволе, а у родителей в Африке.

Он уже успел прикрепить часы-радиомаячок к днищу машины и тут услышал шаги.

Это были шаги возвращающегося домой Хлопа. Хлоп, наверно, прошёл бы мимо работающего Гены. Но он ещё издали услышал кукарекающие часы, поэтому стал тихо подкрадываться.

Он вытащил из-за пазухи резиновую кувалду и подошёл близко-близко к машине.

– Ну-ка, вскормлённый в неволе орёл, вылезай на свет, – сказал он Гене. – Что ты там делаешь под машиной?

Гена растерялся и произнёс первое, что пришло ему в голову:

– Колёса снимаю.

– Ну и времена! – вскричал Хлоп. – Одни жулики вокруг и воры! Честному человеку и шагу шагнуть нельзя. И что мне с тобой делать?

– Сдайте меня в милицию! – неожиданно попросил Гена.

– Лёгких путей в жизни ищешь! – возмутился Хлоп. – Ну уж нет! Я тебя проучу по-своему. А ну, повернись ко мне спиной!

Он думал, что Гена повернётся, – и он спокойно треснет его кувалдой по башке. Но вышло всё по-другому.

Гена резко повернулся, хлестанул хвостом жулика по ногам. И Хлоп вместе со своей кувалдой шлёпнулся, вернее, хлопнулся на землю.

Крокодил подхватил спящего Чебурашку, спящий Чебурашка подхватил тележку на колёсиках, и они убежали.

Всё получилось, как задумывал Гена. Рано утром жулики пошли на дело. Они натянули на голову женские колготки, чтобы их никто не узнал (причём некоторые от колготок резко похорошели), и разместились в кузове машины.

В кабине сидел один только Таракан как человек с самым не преступным лицом, в смысле не с самой бандитской рожей.

Посади за руль Хлопа или кого-либо другого из компании – каждый милиционер будет останавливать. Их уголовное прошлое (и будущее) было буквально нарисовано на их, с позволения сказать, лицах.

Таракан вёл машину в самый отдалённый филиал «Дверь-Универсам-Банка». В то место, где уже кончалась Москва и вовсю начиналась Тверь.

Гена с Чебурашкой ехали сзади на велосипеде. Чебурашка сидел на руле, потому что велосипед у Гены был дамский.

Конечно, Гена не мог ехать так быстро, как грузовик Таракана. Но зато ему не были препятствием светофоры и пробки. А дорогу ему подсказывал маленький транзисторный приёмник, висевший у него на груди и настроенный на радиомаячок. Он тихонечко так покукарекивал, и Гена знал, куда надо ехать.

Правда, один раз милиционер остановил Гену. Он строго сказал:

– Снимите этого с этого.

На что Чебурашка гордо ответил:

– Я не Этот. Я – Чебурашка.

Милиционер засмеялся и отпустил их с миром.

Хлоп и компания сидели в кузове и постепенно засыпали. Хлоп изо всех сил старался не заснуть и вовсю хлопал глазами.

– Что-то мне не нравится это кукареканье под машиной! – говорил он засыпающим дружкам. – Где-то я уже слышал это ку-ка-ре-ку.

– Да брось ты, – говорил ему Грош. – Наверное, мы по дороге зацепили петуха. Приедем – разберёмся.

Но Хлоп не успокаивался. Он силился, силился вспомнить, где он слышал это механическое ку-ка… ка-ку… ре… Но вспомнить не мог из-за действия выхлопных газов.

На последнем перед банком светофоре милиционер задержал Таракана:

– Что это ваша машина так дымит? После вас по улице и ехать нельзя.

– На трассе не дымила, – нахально ответил Таракан. – У вас здесь в Москве кислорода для машин не хватает.

Милиционер растерялся и отпустил нахала.

Но не долго радовался Таракан. Как только он подъехал к филиалу «Дверь-Универсам-Банка» и стал дымить своим усыпляющим газом, он действительно почувствовал, что в Москве кислорода маловато. Он стал засыпать.

С трудом передвигая ноги, дошёл он до дверей грузовика, открыл их и сказал:

– Вперёд, братва!

Это были его последние слова перед задержанием.

Из грузовика полился усыпляющий газ, и Таракан рухнул наземь и прямо на асфальте уснул.

Тут как раз подъехал крокодил Гена на велосипеде. Радиомаячок ему уже не был нужен. Чёрный дым поднимался в небо лучше любого маяка. И три пожарные машины уже спешили на выручку «Дверь-Универсам-Банку».

…Вот они примчались, пожарные включили свои мощные насосы, и все, как один, заснули.

Льётся вода, в небеса поднимается чёрный дым, от воды искрят троллейбусные провода. Просто жуткая картина!

Гена понял, что пора кончать самодеятельность и надо приглашать профессионалов порядка.

Он позвонил в милицию.

– Алло, это майор Поддубенко? Срочно приезжайте к филиалу банка на Фабричной, принимайте преступников.

Майор узнал голос Гены. Он не стал выяснять, каких преступников, почему «принимайте», куда «принимайте» (не в дружину же!). Он быстро выслал на место происшествия машину с летучим отрядом милиционеров. Сам сел на мотоцикл и тоже ринулся к месту происшествия.

Он прилетел вовремя. Преступники уже начинали очухиваться. Некоторые пытались убежать ползком.

А самый противный и самый опасный преступник Хлоп с кувалдой наперевес уже направлялся к крокодилу Гене:

– А вот сейчас я кого-то в асфальт вобью! А вот сейчас я кого-то на тот свет отправлю!

– Руки вверх! – скомандовал ему майор Поддубенко.

Кувалда выпала из рук преступника и – прямо ему по ногам!

Майор достал наручники и приковал Хлопа к ручке машины. Подъехавшие милиционеры приковали к разным частям грузовика других жуликов. И жулики дружно сами повезли свою машину к отделению милиции (так во время войны девушки-солдаты водили по городу аэростаты, которые использовались против налётов вражеской авиации), потому что двигатель машины запускать было нельзя, чтобы не отравить всех прохожих на улице.

Генерал Дубов, полковник Дубенко и майор Поддубенко стояли рядом, составляя собой целую рощу. Гена и Чебурашка стояли перед ними навытяжку.