первом уровне использовать. Начиная со второго, приходится периодически выходить на свежий воздух, чтобы охладиться. И проще всего в эти выходы сразу выносить руду в авоськах и сдавать ее понемногу, чем копить ее в глубине, а после поднимать все за раз. Да и спуски вниз, оставшиеся со старых времен, неудобны для подъема тележек.

Пока мы спускались по коридору, спиралью довольно круто уходящему вниз (если бы не рифленая поверхность пола, можно было бы сесть на задницу и попробовать соскользнуть), вокруг действительно становилось все жарче и жарче. Когда уклон кончился, появилось стойкое ощущение, что сейчас жаркий летний день. Мы нашли подходящее незанятое никем ответвление и, на этот раз сразу разоблачившись до пояса, приступили к привычной работе.

Второй уровень порадовал куда больше. Это лишь мое предположение, но, скорее всего, здесь банально выше та самая вероятность добычи руды из жилы, которая подсвечивалась среди других параметров. Из-за отсутствия «Оценки» увидеть это значение мы пока не могли, но логично было предположить, что оно может быть разным. В среднем на втором слое мы добывали уже по одному куску на каждые три-четыре жилы, но при этом тратили время на периодические прогулки за свежим воздухом и прохладой. Непосредственно у выхода из шахты как раз была обустроена площадка для подобного отдыха — куча скамеек, столики, за которыми сидели красные, распаренные горняки и болтали друг с другом. На таком расстоянии от Чуки Камата зима почти не ощущалась — весь снег в радиусе нескольких сотен метров таял от мощного потока тепла из шахты. Говорят, в самые сильные морозы снег все же заметал внутрь пещеры, пусть и неглубоко. Но не сейчас. Сейчас вокруг простирался блестящий от влаги камень, а тело периодически то обдавало потоком тепла, то холодило прорывающимися снаружи вихрями. Специфичная погодка, конечно. Но все лучше, чем мороз.

На площадке для отдыха мы и познакомились с Никосом.

— Ну-ка, подвинулись, салаги! — С этими словами подошел тяжело дышащий, красный, явно только что из шахты, гном, и плюхнулся рядом с нами. — Мою скамейку заняли, наглецы!

— А чего это она именно твоя? — Я подвинулся, но и не подумал вставать, наслаждаясь коротким отдыхом.

А Фестус не удержался и уточнил:

— И чего это мы салаги? Может, мы горняки опытные, откуда тебе знать?

— Отвечаю по-порядку. — Гном достал из кармана трубку и начал неторопливо ее набивать. — Первое. Скамейка моя личная, потому как я ее вот этими вот руками сколачивал, чтобы сидеть на ней с комфортом. А вон те общественные скамейки сделаны из дерьма и палок, а некоторые — так и вовсе из чистого дерьма. Поэтому они недостойны моего драгоценного седалища. — Закончив с набивкой, он зажег трубку огоньком из пальца и затянулся, зажмурившись от удовольствия. — Второе. Салаги вы потому, что я здесь уже второй год лямку тягаю, и всех в лицо знаю. А вас впервые вижу. — Гном приоткрыл один глаз и покосился в нашу сторону. — Третье. Действительно опытных горняков здесь по пальцам пересчитать можно, и вы в их число не входите по сотне причин. Но в основном потому, что я вижу наличие у вас горного дела при применении своей «Оценки». А значит — он очень, очень низкий. Была бы у вас профессия больше хотя бы пятерки — я бы этого уже не увидел. — Увидев недоумение на наших лицах, он вздохнул. — Видите? Вы даже не знаете, как «Оценка» работает, и сами ее не имеете, ну какие из вас опытные горняки?

— Ладно, ладно! — Я демонстративно поднял руки, признавая поражение. — Уели, гро... как ваше имя?

— Никос. — Гном поморщился. — Но я не «гро». По крайней мере, пока. Может, через пару лет... Но пока не надо грубой лести, мальчик.

— Хорошо... Никос. А почему, если вы такой опытный горняк — вы работаете здесь, а не на более высокоуровневом руднике? Навряд ли вы кредитный раб, как мы?

Никос фыркнул. Очень громко.

— «Более высокоуровневый». Это ты про гематитовый, что ли? У Игнаца их всего три, так что выбор небольшой. А я заключил с ним пятилетний контракт. Но гематитовый — для любителей хорошо и стабильно поработать за пайку. Если ты дорос в профессии до подмастерья и тебе хочется скучно работать изо дня в день — вперед, на гематитовый! — Гном раздраженно пыхнул трубкой. — Я презираю таких горняков, которые не видят романтики в нашей профессии. Но, увы, девять из десяти любых разумных именно такие. В том числе и здесь. Зачем спускаться ниже шестого уровня? Ну и что, что там попадаются руды в разы интереснее и дороже, чем демонов гематит? Ведь там же опасно! Лучше прожить жизнь в скучной шахте, годами ковыряясь в одном и том же штреке! — Никос распалился, размахивая руками. — Я заключил с Игнацем контракт, как только узнал, что тот выкупил и снова запустил разработку Чуки Камата! Исключительно ради возможности попасть на нижние уровни!

Мы лишь ошарашенно молчали, не смея прервать его гневный монолог. Когда гном успокоился, он лишь раздраженно выбил трубку и ушел в шахту, не попрощавшись.

***

За следующие недели мы пересекались с Никосом на отдыхе еще несколько раз. Каждый раз вежливо здоровались и пытались завести разговор, а я пару раз заикнулся о своем интересе к нижним уровням, что слегка растопило сердце вспыльчивого гнома. Он дал нам пару полезных советов, рассказал самые популярные байки и сплетни, но пока что за рамки обычного знакомства не выходил. Мы тоже не особо настаивали — в конце концов, иметь в друзьях опытного горняка полезно, но не необходимо, а у нас пока и своих дел хватает.

Потому как время выдалось насыщенным.

Мы освоились на втором уровне и начали периодически спускаться на третий. Там уже была реальная жара, из-за которой приходилось подниматься наверх каждые пару часов как минимум. Пару раз заглядывали на четвертый, но на нем было уже чересчур жарко. Теоретически работать можно, но, не имея открытого сопротивления огню, слишком легко получить тепловой удар. Регулярно мы спускались сразу на пятый, но исключительно ради попыток открыть сопротивление — сидели в закутке у входа на уровень, сколько могли