— Все глухо, как у Бабы-яги в перевернутой ступе, — сказал он. — Князь нас не примет. Я сомневаюсь даже, что ему доложат о нашем визите. Сами понимаете, я у князя не в фаворе, а тут еще бюрократы чертовы…

— Мудрец в городе, — сообщил ему Алеша.

— Кого только сейчас в городе нет, — сказал Муромец. — Чего он хотел, мудрец-то?

— Мутного. Яйцо требовал, хамил, на парня нашего наезжал. Одно слово, пьяный.

— Иван-то пьяный?

— Ага.

— Странно. Знаете, кого еще я в тереме видел? Нипочем не угадаете. Боярина Смердищева я видел, личного посланца Кощея. Видать, и сам Кощей где-то недалеко окопался. Ох, чует мое сердце, будет скоро в стольном городе хорошая буча. А еще француз какой-то приперся. Маркиз Карабас, что ли.

— С котом? — спросил Реджи.

— А я почем знаю? Я его в тереме мельком видел, у входа в княжеские палаты. Ему-то, супостату иностранному, сразу аудиенцию предоставили.

— А что с французом? — спросил Алеша.

— Нехорошее я про него слышал, — сказал Муромец. — Будто есть у него кот, который то ли кот, а то ли демон. И кот этот все для своего маркиза состряпал. Это ведь он сейчас — маркиз, а раньше голодранцем был, нищим и безродным. А кот ему и титул выбил, и земли, и замок соответствующий, и девку ему сосватал с хорошим приданым.

— И что тут нехорошего?

— А ты прикинь, что этот кот с прежним владельцем титула сделал, с хозяином замка и земель. Думаешь, по-хорошему они этому Карабасу все свое имущество отписали?

— У нас тоже похожая история была, — вспомнил Добрыня. — Давно, правда. Про Емелю и щуку его волшебную помнишь?

— Ну ты сравнил, щука и кот! Щука — рыба, тварь хоть и волшебная, а все равно безмозглая. Там Емеля музыку заказывал, это и ежу понятно. А коты — они сами по себе, чем и опасны. Не верю я, что он этому маркизу без всякой корысти помогал, исключительно по чувствам родственным да доброте душевной. Не маркиза он, себя наверх двигал. Был котом голодранца, стал котом чуть ли не наследника престола. К власти лезет, шельмец. Рыжий, ты про это что-нибудь знаешь?

— В общих чертах. Только фамилию маркиза и то что кот этот в сапогах да при шпаге.

— Почему они оба именно сейчас тут появились? Совпадение?

— Я в совпадения не верю, — сказал Реджи. — По крайней мере, в счастливые совпадения.

— Что делать будем, старшой? — спросил Добрыня.

— Здесь посидим, темноты подождем, — сказал Илья.

— Ты чего это удумал? Лезть в терем княжеский, как тати в ночи?

— Не знаю пока. Но дело — прежде всего. Я вот все думаю, зачем это мудрецу смерть Кощеева понадобилась? Не собрался же он старикашку убивать.

— Мудрец, — пожал плечами Алеша. — Кто его знает, мудреца. Слышь, Рыжий, а твоим архарам иноземным она зачем сдалась?

— Не знаю. Не спрашивал.

— Мутное дело, — подытожил Илья. — Но думаю я, что не в самом Кощее тут подвох. Есть что-то и посерьезнее.

Маркиз Карабас вернулся в свой номер. Кот без сапог, но в банном махровом халате, валялся на постели и почитывал свежий выпуск «Плейкэта» с роскошными кисками на развороте.

— Был у князя? — лениво спросил кот, переворачивая страницу.

— Был.

— О богатырях спрашивал?

— Спрашивал. Князь не знает, но верные люди сказали — в городе они. Здесь их видели.

— Это мы удачно приехали, — сказал кот. — Стрелок с ними?

— С ними какой-то тип в черном. Может, он и есть твой стрелок.

— Понятно, — сказал кот. — Ладно, отдохни, я пока подумаю.

— Не понимаю я, зачем тебе эта поездка сдалась, — пожаловался Карабас — Сидели бы у себя во Франции… Праздник урожая скоро.

— Думать и понимать — это не твое дело, — отрезал кот. — Для этих занятий мозги нужны, которых у тебя отродясь не было. Забыл, откуда я тебя вытащил? Или ты не помнишь, кто тебя в маркизы определил, шавка?

— Не забыл.

— Тогда сиди и не тявкай, — отрезал кот и вернулся к изучению картинок. Киска с девятой страницы его возбуждала.

У всех свои кошмары.

Стивен Кинг

На первый взгляд Лес Кошмаров выглядел как самый обычный лес. На второй, впрочем, тоже. Те же деревья, те же кусты, тот же слой перегноя, устилающий землю.

На тропе, перед тем как она уходила в лес и начинала петлять между деревьями, какой-то неизвестный шутник поставил деревянную табличку с надписью «оставь надежду, всяк сюда вхо…» Очевидно, раньше надпись была длиннее, но кусок с продолжением таблички отвалился уже давно и был унесен то ли порывом ветра, то ли каким-то предприимчивым зверем. От таблички за километр попахивало плагиатом.

— Пока не вижу ничего кошмарного, — заметил Бозел.

— Я вспомнил об этом месте, — сказал Гарри. — Мы в школе проходили. В этом лесу обитают бесплотные существа, которые могут материализоваться в виде наших самых страшных кошмаров. Они вроде бы излучениями мозга питаются или чем-то в этом роде. Энергетические вампиры. Бозел, ты чего больше всего в этом мире боишься?

— Ничего я не боюсь, — гордо сказал дракон.

— Вранье, — сказал Гарри. — Все мы чего-нибудь боимся. А ты, стрелок?

— Это слишком личное, — сказал Джек.

— Не хочу вас разочаровывать, но скоро это личное будет выставлено нам всем напоказ, — сказал Гарри. — И было бы лучше, если бы мы заранее знали, с чем предстоит иметь дело.

— А чего боишься ты сам, волшебник?

— Э…

— Вот видишь. И ты не хочешь говорить.

— Не в этом дело. Просто я столько всего боюсь…

— Насколько я понял механизм действия этой фигни с твоих же слов, — сказал Бозел, — обитатели леса выберут самый страшный твой кошмар. Неужели ты не знаешь, чего боишься больше всего?

— Не знаю. Слишком велик выбор.

— Как можно бороться с этими существами? — спросил Джек.

— Пока они бесплотные — никак. А когда обретают тела, бороться с ними можно так, как ты бы боролся с теми, кого они изображают.

Джек нахмурился:

— Они могут нас убить?

— Они могут высосать из нас всю энергию, — сказал Гарри. — Чем больше ты боишься, тем сильнее они становятся.

— Не нравится мне все это. Обхода тут нет?

— Нет. Нужные нам Черные Горы Ужаса лежат прямо за Лесом Кошмаров.

— Встретить бы географа, который разбрасывался такими названиями, — сказал Джек. — Удавил бы.

— Все идиотские названия придумали люди, — заметил Бозел.