Зная, что главные силы персов находятся в Хое, Паскевич вздумал обратиться к своему первоначальному намерению идти на Тавриз. Но собранные на военный совет военачальники решительно высказались против. Большой падеж скота, когда ежедневно погибала едва ли сотня быков, плохие дороги, невыносимый зной и открывшаяся эпидемия делали невозможным движение большого войска. Тогда Паскевич решил сделать временную остановку в горной части Нахичеванской области и приказал войскам покинуть Аббасабад.

Однако горы не принесли ожидаемой прохлады, число больных не уменьшилось, к тому же появились трудности в обеспечении войск продовольствием. И все же Паскевич был вынужден оставаться здесь, понимая, что нахождение в этих краях русских войск служит для неприятеля надежным остережением. Тем более что, несмотря на чувствительное поражение, персы не думали ослаблять военных усилий и надеялись на реванш. Особую непримиримость выражал сам Аббас-Мирза, а сбежавший из своей крепости Эриванский сардар постоянно подогревал ее. Хитроумный старец отслеживал движение русских войск, подводил наследника трона к карте боевых действий и убеждал его воспользоваться разобщенностью сил противника. Он предлагал тревожить Паскевича постоянными наскоками, что вынудит того еще больше распылить силы, а пока он, подобно отдыхающему льву, будет отмахиваться от укусов многочисленных слепней, войско правоверных следует двинуть к Эриванской крепости, чтобы истребить находящихся там гяуров. Аббас-Мирза поморщился.

– Ты уподобляешь Паскевича гордому льву, а мое войско слепням.

– Вовсе нет, повелитель! – воскликнул Амир-хан. – В здешнем краю много разбойного люда, они и будут слепнями...

Аббас-Мирза подумал и сказал:

– Вот и займись ими. Пусть эти безмозглые твари знают, куда лететь и кого жалить.

Самым опасным вожаком одной из разбойных шаек был Керим-хан. На него и сделал ставку Эриванский сардар, посулив богатый бакшиш и милость персидского принца. Тот, разумеется, обрадовался: раньше приходилось разбойничать на свой страх и риск, а теперь по указанию высокого покровителя. Первой его жертвой должен был стать давний приверженец России Насиб-Эксан-хан, владелец Урдабадский. Ему уже приходилось сталкиваться с Керимом, а недавно, во время осады русскими Аббасабада, даже основательно потрепать его. Теперь же усиленный персами Керим явился в Урдабад и после отчаянного сопротивления вынудил Эксан-хана запереться в своем замке. Тот обратился к русским с просьбой о помощи. Посланец обрисовал самое отчаянное положение нашего союзника, выдерживающего осаду многочисленного войска и не имеющего уже ни воды, ни боеприпасов.

Паскевич немедленно откликнулся и послал на выручку все, что находилось в непосредственной близости от Урдабада: часть Грузинского полка, сотню казаков, два орудия, армянскую сотню и конное грузинское ополчение. Едва явились русские, Керим-хан бежал за Аракс, показав непременные качества своей разбойничьей натуры не принимать открытого боя. Наши войска вошли в город и были поражены произведенными разрушениями – разбойники не оставили в нем камня на камне. Из подвалов и погребов стали выползать перепуганные насмерть жители, многие лишились от страха рассудка, иные не могли произнести и слова. Не лучше выглядел сам повелитель: его, израненного и обессилевшего, принесли на носилках. Защищать город более не имело смысла, и русские войска под командованием генерал-майора Багратиона в сопровождении несчастных жителей и их наиба двинулись в горы, где надеялись найти временный приют.

Войска двигались медленно, сопровождаемые огромным обозом из армянских семейств. Дорога была узкой, приходилось часто останавливаться. Этим и решил воспользоваться недобитый Керим-хан, которого усилили персидскими воинами. После очередного отдыха у деревни Ванант войска стали втягиваться в глубокий овраг – Ванантское ущелье. И как раз на выходе из него были встречены неприятельской конницей. Багратион послал вперед грузинскую милицию, чтобы под ее прикрытием провести обоз. Но персы оказались проворнее, конница подвезла сарбазов, и на пути русских встали грозные силы. Что делать? Возвратиться назад или идти вперед и потерять обоз?

Насиб-Эксан-хан, хорошо знавший местность, указал Багратиону на видневшуюся слева высокую гору. Там можно было продержаться день, а ночью Насиб-Эксан-хан брался провести отряд через горы. Приходилось жертвовать обозом, но иного выхода не было, и Багратион, прикрывшись ротой штабс-капитана Вретова и взводом гренадер под командованием прапорщика князя Чавчавадзе, повернул к горе, до которой было не более двух верст. Наши войска почти без потерь заняли подножие горы, но тут подоспели подвезенные конницей сарбазы и стали теснить правый фланг цепи прикрытия. Штабс-капитан Вретов скомандовал в штыки и сам возглавил атаку. Сарбазы плотно окружили его, солдаты бросились на выручку командира – закипела страшная рукопашная схватка. Багратион, пытаясь выручить храбрецов, послал роту гренадер под командованием капитана Подлуцкого. Они уже подступили к окруженному Чавчавадзе, когда тот получил смертельную рану. Схватка возле тела отважного князя продолжилась, капитан Подлуцкий уже добрался до него, но остановился, раненный. Персы устремились к нему, надеясь добить и завладеть его головой, однако на их пути встал унтер-офицер Кабанов. Силен и неистов оказался сей унтер, разметал окруживших сарбазов и, хотя сам получил несколько ран, поднял тело командира и вынес его из схватки.

В рукопашной схватке был ранен командир роты капитан Губский и убит прапорщик Северсамидзе. Пал капитан Вретов, преградивший путь озверевшим сарбазам. Персы набросились на него, чтобы отрезать голову, но фельдфебель Яковлев не допустил надругательства и на плечах вынес капитана. Ему помог Лавров, совершенный юноша, только что произведенный в прапорщики. Он прикрывал фельдфебеля с его ношей, пока не пал тяжело израненный и сам не оказался во власти кровожадных персов. Увидев неминуемую гибель юноши, которому накануне вручили офицерские погоны, во вражескую толпу врубился полковник Фредерикс и чудом вырвал его из рук неприятеля.

Встретившись с несокрушимой стойкостью русского отряда, сарбазы перегруппировались и решили попытать счастья на левом фланге наших войск. Там стояли казаки и три роты Грузинского полка. Персы остановились и открыли беспорядочную стрельбу. Наши берегли патроны; узнав о решительном отпоре врагу своих товарищей, они были готовы повторить их подвиг. Стало уже вечереть, когда в рядах неприятеля обнаружилось смятение – показалась рота Карабинерного полка, которую выслал Паскевич навстречу Багратиону. Неприятель принял ее за сильное подкрепление и поспешно отступил.

Похоронив павших и прибрав раненых, отряд продолжил движение, доведя спасенные семейства до безопасного прибежища и не потеряв пленными ни одного человека.

В это же время тридцатитысячное войско во главе с самим Аббас-Мирзой, совершив длительный марш в западном направлении, обошло с юга Эриванскую крепость и направилось к Эчмиадзину. Там стоял батальон Челяева и еще несколько мелких подразделений, всего около тысячи человек. Принц не захотел тратить время на такую малость и проследовал дальше, остановившись в деревне Аштарак. Севернее ее, в урочище Джангули, располагался русский лагерь, куда генерал Красовский отвел свое войско, спасаясь от нестерпимого зноя Эриванской долины.