умру, но не расстанусь с тобой. Если ты будешь ранен, я отдам тебе свою кровь, если заболеешь, я буду рядом. Только не покидай меня. Пожалуйста.

У нее был такой пронзительный, умоляющий взгляд, что Вольфганг не выдержал и опустил глаза.

– Я сейчас вернусь.

– Куда ты? – она испугалась.

– К черту японцев с их сырой рыбой. Хочу заскочить в одно место, купить хорошего мяса, овощей, приправы. Я научу тебя готовить мясо, которое мне нравится.

– И мы будем вместе стряпать и ужинать, как настоящая семья?

– Конечно.

Он вдруг понял, что на свете есть единственный человек, преданный ему до конца, готовый принять его любого. Он не мог не ответить ей тем же.

Центральный офис БНД в Западном Берлине охранялся очень тщательно. Датчики, сигнализация, пропускная система, несколько десятков сотрудников охраны, проверки на подъездах к зданию – все было очень серьезно. Выяснилось, что рабочий кабинет Сынка находится в одном из оперативных центров.

Таких пунктов у БНД на территории бывшей столицы рейха было несколько. Как правило, это были неприметные особняки на тихих улицах. Сейчас на входе красовалась небольшая табличка: «Страховое общества АРГУС. Обслуживание корпоративных клиентов». Соответственно, и степень охраны была значительно слабее.

Север передал в Центр схему оперативного пункта БНД в Западном Берлине, составленную Сынком. Сюда входили посты охраны, график сменяемости, план сигнализации. На плане был отмечен кабинет начальника подразделения, указано место расположения спрятанного в шкаф сейфа. Это был солидный англичанин, еще довоенных времен, произведенный под известной маркой Chubb Company. Тяжеленный стальной ящик без особых наворотов. На дверце – только ручка и приклепанная на замочную скважину накладка.

Двухэтажный особняк с мансардой, обнесенный двухметровым забором, находился на довольно тихой улочке. Рядом располагалась стоянка для автомобилей сотрудников. На въезде, за шлагбаумом, дежурил только один охранник. На воротах в особняк прилепилась небольшая будка с двумя охранниками, проверяющими документы и фиксирующими входящих в журнал. Оказалось, что на выходные стоянка закрывается, на воротах несет службу только один сторож и два находятся в самом особняке. Они заступают на сутки, регулярно меняются местами, вооружены пистолетами. В случае нападения должны вызывать по телефону полицию, пожарных и «скорую помощь».

В донесении руководству Матвей предложил рассмотреть варианты проникновения в оперативный центр. Это дало бы возможность получить копии картотеки агентов на территории Восточной Германии, а также проверить надежность сведений Сынка.

Великанов согласился с доводами Севера и распорядился создать оперативную группу. Руководство было поручено Северу, заместитель – Петер, остальные члены группы будут выделены по мере необходимости.

Петеру удалось в архиве берлинского магистрата найти чертежи этого дома. Он встретился со специалистами по городскому водоснабжению и канализации с целью выяснения возможности создания аварийной ситуации. В случае непредвиденного потопа охрана вынуждена будет вызвать специалистов для устранения аварии. Это даст возможность посторонним людям обоснованно попасть в дом.

Подобный прием уже применяли советские контрразведчики ранней весной 1941 года. В Москве в Хлебном переулке находился особняк военного атташе Германии Эрнста Кестринга, руководителя германской военной разведки в России под дипломатическим прикрытием. Была сымитирована авария на водопроводе в здании напротив. Водопроводчики с Лубянки развернули интенсивную работу в соседнем доме, из которого на самом деле в кратчайший срок был прорыт ход в дом к Кестрингу. Ночью по нему сотрудники НКВД пробрались в особняк, осторожно поднялись на второй этаж, бесшумно открыли кабинет военного атташе и установили в телефон радиомикрофон. Наверное, это был самый первый радиомикрофон, сделанный в Советском Союзе. Так же тихо они удалились, даже не нарушив сон Кестринга, спавшего в соседней комнате.

Риск такой дерзкой операции был очень велик, но в апреле 1941 года информация о военных планах фашистской Германии нужна была руководству страны как воздух.

Разработавший эту операцию начальник контрразведки НКВД комиссар госбезопасности третьего ранга Петр Федотов понимал это лучше других. Срыв операции грозил ему не просто взысканием. Это была уже вторая попытка. Первый раз сотрудник его отдела, узнав, что дипломат собирается посетить театр, проник в дом, но операция сорвалась, так как хозяин неожиданно вернулся домой и застукал там чужака. Хорошо, у сотрудника в качестве прикрытия была с собой справка об освобождении из мест заключения, и он сработал под уголовника-домушника. Второго прокола на такой работе не прощали. Времена стояли суровые.

Во второй раз все прошло удачно. Благодаря этому советская разведка была в курсе многих важных разговоров немецкого резидента.

Специалисты водопроводного и канализационного флота Берлина заявили, что извне спровоцировать аварию водоснабжения внутри особняка навряд ли удастся, а вот с канализацией может получиться очень красиво. Достаточно в коллекторе, который расположен в нескольких сотнях метров, поменять местами две трубы, и нечистоты пойдут не из дома, а как раз в его систему.

Воскресным утром охранников оперативного центра БНД разбудил отвратительный запах. Из унитазов на обоих этажах через край потекла зловонная жижа. Оправившись от шока, охранники стали лихорадочно звонить в диспетчерскую. Звонок оперативно перехватили заранее подключившиеся сотрудники группы Севера, и скоро к особняку подъехала «техничка». Машину тут же впустили через ворота. Четверо крепких мужчин с чемоданчиками прошли в особняк.

Запах стоял невыносимый, поэтому они тут же надели респираторы и распределились по туалетам. Охранников было всего двое, и уследить за всеми прибывшими не было никакой возможности. Тем более что самый молодой секьюрити оказался слишком чувствительным – его буквально выворачивало наизнанку от приступов рвоты.

Заботливый сантехник посоветовал ему побыть возле открытого окна. Он так и поступил – все время провел спиной к специалистам, высунувшись по пояс наружу.

Техник из резидентуры КГБ быстро открыл свой чемоданчик, и Север увидел солидный набор приспособлений, предназначенных для вскрытия сейфов. Можно было бы поработать «медведкой», с помощью которой запирающее устройство замка просто ломается и ригели сдвигаются в положение «открыто». Но задача состояла в том, чтобы не осталось следов взлома.

Обычно применяют либо отмычки – очень похожий на маникюрный набор инструментов, либо используют ударную технику открытия замка. Вставляется так называемый пневмоключ – пустотелая трубка с запаянным концом, через прорези по бокам выдвигаются штифты, затем по ним производится удар сжатым воздухом. Штифты на мгновение сдвигают ригели до нужного положения, и надо успеть повернуть ключ. Замок открывается практически без повреждений. Важно заранее знать модель замка и иметь практический навык.

«Англичанин» поддался без особых проблем. Они в четыре руки быстро пересняли все материалы, хранящиеся в сейфе. Так же аккуратно вернули документы на место и удалились. Извержение унитазов прекратилось, так как трубы в коллекторе вернули на место. Сантехники не спеша свернулись и двинулись к своему автомобилю.

К вечеру бригада уборщиц привела комнаты в порядок, хотя запах в помещениях оперативного пункта стоял еще очень долго.

В понедельник утром начальник центра сразу кинулся к сейфу. На первый взгляд все было на месте, ничего не тронуто, но хозяин был профессионалом старой школы. В сейфе на нижней полке лежали друг на друге три тетради с данными на агентов. От стальной стенки до корешка нижней тетради должно было быть ровно четыре сантиметра, до средней – пять и верхней – семь сантиметров. Старый волк подрагивающими от волнения руками приложил линейку. Сейчас было пять, шесть и семь с половиной сантиметров.

Стало ясно, что сейф вскрывали и с секретных материалов наверняка сняты копии. Оперативник сел в кресло и закурил. У него был когнитивный диссонанс. С одной стороны, он должен был заявить руководству, что сведения о действующих агентах немецкой разведки попали в руки врага, но тогда всплывет, что он вел свою личную картотеку, что было категорически запрещено, это даже не халатность,