— невесело усмехнулся Кальвадос, пока он помогал им, то успел немного промочить ноги. Закончив и вернувшись к оставленным лошадям, парень осмотрелся — не видать ли рядом Чертовки. Да видать демоница натанцевалась со смертью в Ухабице и сюда не спешила.

Взяв фонарь, Кальвадос дальше пошел осматривать подворье на наличие «обманок». Донесшийся из жилого здания возглас одного из патрульных его отвлек и, решив, что во дворе уже ничего примечательного не заметит, парень пошел к дому. В сенях он обо что-то споткнулся — тут все перевернуто, будто черти хоровод устроили. Переступив через валяющееся ведро, какие-то тряпки и метлу Кальвадос вошел в комнату. Наличие печки, длинного стола и нескольких подвесных шкафчиков (как нынче принято для большего удобства) дало ему понять, что это и кухня и столовая одновременно. Здесь уже над чем-то сгрудились пяток патрульных, Гурнс и Пиррэт Гролс.

Тени от фонарей и ламп колебались на стенах, скользили по мрачным лицам присутствующих и нависали над двумя лежащими телами — два здоровых мужика, сцепившихся вместе. Они так и умерли с перекошенными от ярости и боли лицами.

Тот, у кого была длинная уже почти седая борода, держал сомкнутые руки на горле другого мужика, более молодого и с залысинами. Плешивый же с выпученными глазами, вывалившимся языком и синим лицом держал одну руку на рукояти воткнутого в тело противника ножа. Драма разразилась нешуточная, пока бородатый его душил, он успел нанести несколько ударов ножом. Пришлось приложить некоторые усилия, чтоб разъединить тела: они уже успели остыть, а одежда присохла от напитавшей ее крови бородатого.

Когда их отдирали друг от дружки, Кальвадоса от этого вида замутило и он пошел на свежий воздух. А эти искореженные ненавистью и болью лица, вполне возможно, пополнят его коллекцию ночных кошмаров.

Вообще ночка у них еще та задалась — все трупы да трупы...

Работы на мельнице оказалось не так много, как в Ухабице: помимо женщины в колесе и двух сцепившихся мужиков нашли еще молодую женщину да старого слугу. Тоже все не своей смертью умерли. Сложив трупы во дворе и дав приказ зажечь погребальный костер, ир Гролс пошел к лошадям, тут уже нечего делать. Нацепив на найденные в сарае грабли, Кальвадос поставил один из оставшихся после Ухабицы знак мора перед въездом во двор мельницы.

Деревня, к которой лежал их путь, была побольше оставленной позади. Пока ехали, Варлик Кру рассказал о Хомутках все, что помнил из рассказов жены. А у нее тут оставался старый дядька. Она его уже давно не навещала, хотя вроде путь не такой уж и далекий, но регулярно пересылала немного денег, родня как-никак. Печально будет, если и он погиб, жена опечалится, мать-то с отцом у нее давно померли.

В эти долгие минуты пока Варлик рассказывал о деревушке да вспоминал родственника, те патрульные у кого имелись семьи и дальняя родня тоже задумались — а как они там? Не пришла ли беда и к ним в дом? Сейчас коренные и те выходцы, кто успел обзавестись в империи семьей, немного завидовали тем, у кого близких тут нет — у них меньше причин для переживаний. Кальвадос пока не обзавелся на Варидии ни женой, ни невестой. Но он переживал сейчас за весь Триззумский отдел. Как же ему не хотелось повторения той бойни на Черной поляне, как уже успели окрестить патрульные то злосчастное место с алтарем в лесу.

И вновь их встречали темные окна домов, поскрипывая распахнутыми ставнями и полуоткрытыми дверьми. Кое-где во дворах жалобно скулили собаки. Те, что бежали позади отряда, услышав эти звуки, завыли в ответ. Пришлось ехавшим сзади всадникам приструнить их — впереди невесть что творится, а они лишний шум подняли. На удивление собаки враз послушались и смолкли.

Внутренне приготовившись к самому худшему и ожидая увидеть такое же зрелище как в Ухабице, Кальвадос напрягся. На этот раз ир Гролс не давал команду рассредоточиться, ехали на коротком расстоянии друг от друга. В этом селе в центре должен находиться Сидус, обелиск Единого, как сказал Варлик Кру и поэтому глава отдела решил вначале направиться туда.

Проезжая с отрядом по одной из улочек деревни к центру, Кальвадос вздрогнул от звука покатившегося со звоном пустого ведра во дворе слева. На всякий случай он вытащил из кобуры пистолет и проверил, как достаются бутылочки с освященной водой. Хорошо, если это шумела дворовая собака или еще какая-нибудь домашняя живность. А если нет? Тогда лучше быть начеку. Те же самые предосторожности сделали и другие патрульные — не он один услышал этот звук.

Обернувшись, Кальвадос попытался разглядеть как ведут себя собаки, но в колеблющемся свете фонарей и танце теней у него это не получилось. Не скулят и не воют и то ладно, может тут и не так опасно, как ему кажется, хотя холодок по спине прошёлся. На поведение Зонтика он сейчас не обращал внимание, инги сидел, не высовываясь из своего кармашка. А это могло в данный момент означать два варианта — либо он настолько боится, либо не чувствует иномирного присутствия.

Пока они не спеша продвигались, постоянно будучи начеку и ко всему прислушиваясь, свет фонарей не единожды выхватывал из темноты улицы трупы: то в полуоткрытых воротах кто-то валялся, то прямо на дороге. Плохой знак. Пока въезжали на околицу, видя темные окна, Кальвадос надеялся, что жители Хомутков просто спят, все-таки сейчас глубокая ночь и до рассвета пара часов есть. Напрасные надежды... Сглотнув внезапно вставший в горле ком он постарался смотреть лишь вперед.

Вначале ир Гролс подумал, что ему показалось, когда еле видный свет впереди за поворотом дороги стал ярче. На всякий случай он отдал команду полной боевой готовности, разделил отряд и первую часть послал галопом вперед. Второй отряд двигался в нескольких десятках метров позади и в случае