Я хочу узнать тебя вне работы. Я хочу водить тебя на настоящие свидания. И я не знаю, получится ли из этого что-то, но я хочу, чтобы мы хотя бы попробовали.

Ради Бога, Слоан, никто не хочет встречаться с глыбой льда.

Густое чувство заползло в мое горло и свернулось там.

— Поверь мне, — я душила одной рукой ремень сумки, — ты не хочешь знать меня вне работы.

Когда я работала, никто не упрекал меня в холодности или прямоте. Они ожидали этого. Когда я была с кем-то в отношениях… это было совсем другое дело.

— Позволь мне судить об этом, — голос Ксавьера смягчился. — Чего ты так боишься?

Отвратительное покалывание распространилось за моими глазами и носом.

— Ничего. — Я перевела взгляд на улицу, где сигналящие машины и прогуливающиеся пешеходы были достаточными, чтобы скрыть мой настоящий ответ.

Я боюсь снова кого-то впустить. Я боюсь, что мне разобьют сердце.

Я боюсь, что, узнав меня настоящую, ты решишь, что меня нельзя полюбить, как и все остальные, и это будет гораздо больнее, потому что это ты.

Прошлое было прошлым. Я была молода, глупа и неопытна и с тех пор, как мне впервые разбили сердце встречалась со многими другими мужчинами. Я не боялась давать им шанс, потому что знала, что они не пробьют мою защиту.

Ксавьер? Он мог разрушить всю систему.

— Слоан, — его легкое прикосновение задело мою руку, — посмотри на меня.

— Нет. — Я укрепила свою решимость и протянула руку, чтобы поймать проезжающее такси. — Мы обсудим твой PR-план позже. Я беру выходной.

Это означало, что я собираюсь дочитать электронную почту дома, принять ванну с пеной, выпить бокал вина и посмотреть фильм… и не думать о Ксавьере Кастильо ни в каком виде, ни в какой форме.

Такси с визгом остановилось передо мной. Я открыла дверь и забралась внутрь. Ксавьер забрался следом за мной.

— Что ты делаешь? — спросила я. — Это взлом и проникновение!

— Это такси.

— В которое ты врываешься, — я стукнула костяшками пальцев по перегородке, отделявшей нас от водителя. — У Вас в машине посторонний. Я не знаю этого человека. Пожалуйста, избавьтесь от него немедленно.

Водитель посмотрел в зеркало заднего вида, не впечатлившись.

— Разве вы не разговаривали с ним секунду назад?

— Он разговаривал со мной.

— Мы разговаривали друг с другом, — поправил Ксавьер. — Я…

Водитель тяжко вздохнул.

— Послушайте, леди, у меня нет времени разбираться с любовной ссорой. Вы едете или нет?

— Мы не…

— Она едет. Просто продолжайте поездку, пока мы не скажем обратного, — Ксавьер просунул стодолларовую купюру через отверстие в перегородке. — Чаевые за вашу услугу. Спасибо.

Водитель выхватил купюру у него из рук и помчался.

— Это похищение, — яростно сказала я. — Ты совершаешь преступление.

— Ты дважды за последний месяц врывалась в мою комнату, так что считай, что мы в расчете, — Ксавьер улыбнулся, но его глаза оставались серьезными. — Ты не можешь продолжать убегать от сложных вещей, Луна. В конце концов, тебе придется столкнуться с тем, чего ты так боишься.

— Как иронично, что это говоришь мне ты.

Ксавьер провел половину своей жизни, избегая ответственности. Он был последним человеком, кто мог читать мне лекции об избегании.

— Верно, — признал он. — Но я работаю над этим.

Я не знала что на это ответить.

Я опустилась на сиденье, внезапно обессиленная.

Это было слишком. Испания, Колумбия, встреча с Пен, получение письма от отца и известие о беременности сестры, поцелуй с Ксавьером… События последнего месяца оставляли в моих защитных стенах вмятину за вмятиной, и я так устала их сдерживать.

— Если ты действительно ничего не почувствовала во время нашего поцелуя, я остановлю машину прямо сейчас, и мы больше никогда не будем это обсуждать, — тихо сказал Ксавьер. — Это не повлияет на нашу совместную работу, и мы сделаем вид, что этого никогда не было. Но если хоть крошечная часть тебя думает, что это может сработать… — Он сглотнул. — Я не говорю, что мы должны пожениться или вступить в долгосрочные отношения, но я хочу, чтобы мы впустили друг друга. Не обязательно заходить в комнаты, где мы храним свои секреты. Даже прихожей пока хватит.

Мой смех вырвался сам собой.

— Боже мой. Это худшая метафора, которую я когда-либо слышала.

— Эй, я никогда не говорил, что я поэт. — Он криво усмехнулся. — Так что ты скажешь? Просто свидания, Луна. Мы будем вести себя осторожно, и если это сработает, то сработает. Если нет, то нет. Никто не пострадает.

Ответственное решение — прекратить все это раз и навсегда. Ничего хорошего не выйдет, если я впущу в дом любого мужчину, тем более такого умного и обаятельного, как Ксавьер, а согласие противоречило моей клятве не связываться с клиентами.

Но я бы солгала, если бы сказала, что ничего к нему не чувствую. Наш поцелуй заставил меня почувствовать больше, чем что-либо другое за последнее время, и у меня было тревожное ощущение, что если я уйду, то мысли о том, что было бы, будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь.

Надеюсь, я не пожалею об этом.

— Два месяца, с этого момента. — От одних этих слов у меня сжалось в груди, но я отогнала худшие сценарии, грозящие всплыть на поверхность. — У нас есть время до конца декабря, чтобы определить, приведет ли это куда-либо.

— Как испытательный срок.

— Да, — я подняла подбородок. — Проблемы?

— Никаких, — ухмылка Ксавьера стала еще шире, когда он протянул руку. — По рукам.

Это был мой последний шанс отступить, но к черту, я не для того зашла так далеко, чтобы теперь трусить.

Я вложила свою руку в его и постаралась не обращать внимания на порхание бабочек в животе.

— По рукам.

ГЛАВА 21

— Не скажу, что я тебе говорила, но я же говорила, — сказала Изабелла. — Я знала, что вы с Ксавьером в