общение не было вызвано медицинскими причинами (по легенде, он однажды сказал «спасибо» работнику Вальгаллы). Просто он чертовски не любил говорить.

Я, как мог, развеял опасения Вука, но моя уверенность ослабевала перед лицом его неизменного стоицизма.

— «Хранилище» станет самым большим событием в клубной жизни Нью-Йорка со времен «Легенд», — сказал я. — У меня есть связи, видение и стремление, но в конце концов в этом бизнесе все решает инстинкт. Что работает, что нет, что будет следующим большим событием. Это нельзя купить или выучить. — Я наклонился вперед, не сводя с него глаз. — У меня он есть, и, если ты согласишься стать моим партнером, я сделаю из нас настоящих гребаных легенд.

Я придумал клуб как способ выполнить пункт о наследстве и при этом подколоть отца, но теперь, когда у меня было время обдумать его, я захотел, чтобы все получилось. Не ради денег, семьи или мира, а ради себя. Я хотел доказать, что могу это сделать.

Вук уставился на меня, выражение его лица было отстраненным.

Я понимаю, почему большинство людей, оказавшись в одной комнате с ним, оказываются шокированы. В этом сербе было что-то глубоко тревожное. Возможно, это было сочетание его молчания, статуса и шрамов, а может быть, что-то совсем другое.

Так или иначе, я почувствовал нервное биение сердца по венам, когда он начал писать.

Меньше чем через тридцать секунд он положил бумагу на стол.

Приходи ко мне, когда будет договор на место.

Черт побери. Без Вука в качестве партнера найти подходящее место было практически невозможно.

Если это было препятствием для сделки, почему, черт возьми, он не сказал об этом до того, как мы назначили встречу?

Я проглотил свое разочарование, поблагодарил его за уделенное время и вышел из кабинета. По пути к выходу мимо меня прошел темноволосый мужчина с… черт возьми, это была Аяна?

— Эй, а Вук занят? — спросил мужчина. Должно быть, он видел, как я выходил из кабинета Серба.

Я скрыл свое удивление. Мало кто называл Вука по имени вслух; по слухам, он этого терпеть не мог.

— Когда я уходил, не был.

Мужчина кивнул.

— Спасибо.

Аяна одарила меня легкой улыбкой. Со светящейся смуглой кожей и высокими скулами супермодель выглядела еще более неземной, но я не почувствовал к ней ровным счетом ничего. Ни малейшего вожделения или влечения.

Мы со Слоан поцеловались всего один раз, а она уже успела испортить мне впечатление о других женщинах.

Меня должно было бы больше встревожить такое развитие событий, но мне было трудно было сделать что-то кроме того как улыбнуться, когда я увидел, как она расхаживает по библиотеке. Я написал Слоан перед встречей с Вуком, и хотя мне не нужна была моральная поддержка, мне нравилось, что она рядом.

— Что он сказал? — спросила она, когда я оказался в пределах слышимости. — Или написал. Ты понял, о чем я.

— Он сказал вернуться к нему, когда я найду место.

— Имя номер два?

— Имя номер два, — подтвердил я.

— Черт.

Именно так я себя и чувствовал. В эту пятницу у меня была встреча со вторым именем в списке Кая, и я не очень на нее рассчитывал.

— С другой стороны, это не было отказом. Я все сделаю, — сказал я. — Как дела у ПУ?

Слоан посвятила меня в свои планы по устранению Перри Уилсона. Я не стал спорить: блогер-сплетник был большой занозой в моей заднице.

— Они продвигаются, — сказала она. — Мои друзья посадили семена. Я позабочусь об остальном. Как раз до твоего прихода проводила небольшое исследование.

— Отлично. В таком случае это был продуктивный день, и мы можем пойти поужинать. — Мне нужно было восстановить силы после встречи с Вуком, а еда всегда помогала мне чувствовать себя лучше.

Рот Слоан дернулся.

— Твои представления о времени приема пищи нуждаются в перекалибровке. Сейчас только четыре.

— К тому времени, когда мы будем пробираться через пробки в час пик, будет уже пять, а это время счастливого часа. Знаешь, что наступает после счастливого часа?

— Душ.

— Ужин, — я ухмыльнулся. — Хотя я не против совместного душа. — Я понизил голос настолько, чтобы его услышала только она.

Она слегка покраснела, но вскинула бровь и спросила:

— А что случилось с медленным и уверенными ухаживаниями?

— Выбрось эти мысли из головы, Луна. Все, что я предложил, — это вместе принять душ. Это будет в стиле фильма с рейтингом 12+, если не считать двух очень привлекательных обнаженных людей в нем.

Слоан разразилась смехом, вызвав несколько неодобрительных взглядов, и лишь после прикрыла рот.

Моя ухмылка расширилась. Если бы год назад меня спросили, что я люблю больше всего на свете, я бы ответил, что холодный напиток на жарком пляже. А сейчас я наслаждаюсь смехом Слоан. Видеть, как она ослабляет бдительность и становится самой собой, никогда не надоест.

— Мне жаль разочаровывать, но никакого общего душа сегодня или в ближайшем будущем не будет, — сказала она, справившись со своим смехом. — Это…

Ее телефон засветился от входящего вызова, и быстрый взгляд на экран стер улыбку с ее лица.

Слоан взяла трубку и побледнела, слушая, что скажет абонент. Через минуту она положила трубку и взяла пальто со спинки стула.

— Мне нужно идти.

Дрожь беспокойства пробежала по моему нутру.

— Что случилось?

Я последовал за ней к выходу, но она не отвечала, пока мы не оказались в коридоре, вдали от посторонних ушей.

— Моя сестра, — она наконец посмотрела на меня, в ее глазах читалась паника. — Она в больнице.

ГЛАВА 23

Я не стала спорить, когда Ксавьер настоял на том, чтобы сопроводить меня в больницу. Сегодня он приехал в клуб на машине, и с ним было проще, чем ловить такси.

Пока мы мчались к больнице, в голове звучал напряженный голос Реи.

Мой выходной… Пенни упала в