Следующим утром доктор Хендри снова заглянул к Фифи и нашел ее в очень подавленном состоянии. Но его это не удивило. Она, наверное, не смогла заснуть из-за боли в запястье и из-за того, что все ее тело было покрыто ссадинами и синяками. Но доктор Хендри понимал, что все это не может сравниться с болью от утраты ребенка.

— Мы сначала не собирались заводить ребенка, — сказала ему Фифи, в глубине души считая, что выкидыш стал для нее расплатой за все грехи. — Я не сразу смогла его полюбить. Что со мной не так, раз у меня случился выкидыш во время грозы? Разве беременные женщины не должны несмотря ни на что сохранять спокойствие и оберегать своего ребенка?

Доктору Хендри было уже за шестьдесят, и за ту половину жизни, которую он посвятил служению медицине, он повидал много женщин, винивших себя в утрате ребенка.

— Насколько я могу судить из опыта, выкидыши случаются независимо от состояния матери, — мягко сказал он. — Я видел, как женщины рожали абсолютно здоровых детей после несчастных случаев, куда более серьезных, чем ваш. И напротив, как они теряли их вовсе без причины. Вы не должны винить во всем себя, миссис Рейнолдс. И нет никаких причин сомневаться, что через несколько месяцев вы снова сможете забеременеть и родить в срок.

Он продолжал говорить с ней и сообщил, что хотел бы оставить ее в больнице на неделю, для наблюдения.

— Но я не могу так долго здесь оставаться! — в ужасе воскликнула Фифи. — Дэна завтра выписывают, и за ним нужно будет кому-нибудь присматривать.

Доктор Хендри уже переговорил с Дэном Рейнолдсом и хотя и знал о нападении и о том, что эта привлекательная молодая пара жила не в самых лучших условиях, уверенность миссис Рейнолдс в том, что муж не сможет без нее справиться, вызвала у него улыбку. Ему Дэн Рейнолдс показался человеком, способным пройти сквозь огонь и воду и при этом продолжать улыбаться и отпускать шуточки.

— Ваш муж не производит впечатления человека, который не в состоянии о себе позаботиться. Но в любом случае мы задержим его здесь еще на пару дней. Вам обоим пришлось столько всего пережить, и поэтому вы должны отдохнуть, прежде чем вернетесь домой, к привычной жизни.

В понедельник днем Фифи лежала на больничной койке и ждала прихода Дэна. В воскресенье весь день лил дождь, но сейчас солнце снова сияло сквозь вымытые дождем стекла. Она перестала замечать тяжесть гипса на руке, хотя все еще не привыкла умываться и чистить зубы левой рукой. Но боль от утраты ребенка ничуть не притупилась: каждый раз, прикасаясь к животу, Фифи вспоминала, что там больше никто не растет.

Теперь она знала, что палата, в которую ее положили, находилась в гинекологическом отделении. Все двенадцать женщин, которые лежали здесь, или ждали операции (в основном по удалению матки), или поправлялись после нее. Младшей из пациенток было восемнадцать лет. Она часто разговаривала с Фифи и рассказала, что у нее киста одного из яичников и что завтра ее оперируют. Самой старшей женщине было за шестьдесят.

Поскольку Фифи никогда раньше не лежала в больнице, она не могла определить, лучше или хуже было в этой палате по сравнению с другими. Но одна из медсестер сказала ей, что эта палата ее любимая, так как сюда редко кладут тяжелобольных и пациенты тут обычно веселые.

Фифи задумалась о том, не пыталась ли сестра таким ненавязчивым способом посоветовать ей встряхнуться и вести себя пожизнерадостнее. Но Фифи никак не могла заставить себя весело болтать и смеяться, как делали большинство женщин в палате. Вчера вечером к ней приходили Фрэнк и Иветта и принесли ночную рубашку, халат и туалетные принадлежности, которые мисс Даймонд собрала по просьбе Фифи. Фрэнк принес цветы из своего сада и коробку шоколадных конфет, Иветта — несколько журналов и флакончик французских духов с цветочным запахом. Многие люди, живущие на Дейл-стрит, передали ей открытки с пожеланиями выздоровления, а Стэн — небольшую корзинку с фруктами. Мисс Даймонд написала в своей открытке, что с радостью будет помогать Фифи одеваться и делать все то, с чем Фифи не сможет справиться, когда вернется домой, и что если Фифи нужно что-то купить, пускай просто напишет список и передаст его Фрэнку.

Было очень трогательно, что столько людей переживают за них с Дэном, но в то же время от всей этой суеты, расспросов и внимания Фифи стало не по себе. Она бы все отдала за возможность оказаться в отдельной палате, куда пускали бы только Дэна.

Дверь палаты открылась, и внутрь запустили посетителей, улыбающихся и махающих руками своим матерям, сестрам и женам.

Фифи сразу же увидела своих родителей. Она не могла поверить собственным глазам, так как меньше всего рассчитывала на такой визит.

Обычно ее отец носил старый твидовый пиджак, с трубкой в нагрудном кармане, вельветовые брюки и коричневые грубые кожаные ботинки. И ему это шло. Но сейчас он надел свой лучший, по его мнению, темно-серый костюм в полоску. Когда отец надевал его, Патти и Фифи всегда хихикали у него за спиной, потому что костюм был очень старомодным, с широкими лацканами и мешковатыми брюками.

То, что папа так оделся, свидетельствовало о его душевном состоянии: он надевал этот костюм, только когда был чем-то сильно расстроен.

Мать Фифи тоже была при полном параде, в бледно-голубом костюме, в туфлях на высоких каблуках, в перчатках и в широкополой соломенной шляпе. Но она всегда так одевалась, выходя на улицу.

Фифи не могла разобраться, какие чувства вызвал в ней их приезд. Она просила Дэна не звонить им, но он конечно не послушался.

— Бедняжка! — воскликнула Клара, склоняясь над койкой в чрезмерном выражении материнской любви. — Какой ужас тебе довелось пережить! Нам так жаль!

— Почему это вам жаль? — резко спросила Фифи. Мать показалась ей самой неискренней женщиной на Земле. — Вам стоило бы радоваться, что ребенка больше нет.

— Не надо так говорить, — раздраженно произнес отец. — Твоя мать места себе не находит, с тех пор как позвонил Дэн.

— Удивительно, что она вообще снизошла до разговора с ним, — угрюмо проговорила Фифи.

— Это я с ним разговаривал, — с упреком возразил отец. — И я уверен: Дэн подтвердит, что я очень расстроился, узнав о несчастном случае и о том, что ты потеряла ребенка. Если бы он позвонил нам раньше, мы были бы здесь еще вчера.

— Если бы ты только не убежала, вспылив, в пятницу, — вмешалась Клара, — этого бы не случилось.

— Тебе следовало бы сказать: «Если бы я только не была так жестока по отношению к тебе», — поправила ее Фифи. — Я теперь замужняя женщина. Если ты не хочешь принять Дэна и попытаться найти с ним общий язык, тогда я не хочу иметь с тобой ничего общего.

— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, — быстро проговорил отец, взглядом приказывая Кларе не вмешиваться. — Но ты должна понимать, что заставила нас пережить, сбежав из дому и тайно выйдя замуж. Как мы могли думать о Дэне хорошо, когда ты так тщательно скрывала его от нас. Несмотря на это, поговорив с ним вчера, я был приятно удивлен тем, как он за тебя переживает, и мне стало понятно, что он тебя любит. Так что мне очень жаль, что я в нем ошибался, и в будущем я постараюсь узнать его получше.