– Лекшарт, вперед!

Обер-лейтенант Лекшарт был исполняющим обязанности командира танковой роты. Он немедленно рванул на трех оставшихся у него танках. Меньше чем через час он вернулся, доложив о полном уничтожении батальона, у которого на этой ровной местности не было шансов и который сражался до последнего. Как все переменчиво! Всего час назад мы готовились с честью встретить полный разгром; все были в этом уверены. А сейчас мы – блестящие победители, и мы жаждали большего.

Узловая была всего в нескольких километрах от нас. Это не входило в поставленную нам боевую задачу, но возможность представлялась благоприятная, как никогда. Танки и пехота, которые двинули оттуда против нас, были уничтожены или рассеяны. Брать ли нам Узловую внезапным ударом или упустить благоприятную возможность? Об этом раздумывал командир бригады, полковник Эбербах. Полковник фон Лютвиц согласился с ним. Был дан приказ наступать.

Мы и мотопехотинцы выступили энергично, на большой скорости. Через полчаса мы, не встречая сопротивления, въехали в западную часть Узловой.

Поскольку начинало темнеть, задачей штаба стало расквартировать подразделения. Теплый ночлег – предпосылка для того, чтобы быть в состоянии сражаться на следующий день. Командир руководил частями нашей дивизии, которые начинали прибывать в город. Из центра города доносились звуки ожесточенных боев.

Мы нашли подходящий дом, вошли в него, затопили печь и организовали там наш командный пункт и ночной постой. Установили телефонную станцию и приготовили обязательный ужин, состоявший из хлеба с салом. Затем получили приказ о том, что найден новый командный пункт и мы должны перебраться туда. Это был военный городок в южной части Узловой. Мы устроились в клубе-столовой для офицеров и членов их семей, где во второй раз собрались поужинать. Были даже скромные столовые приборы. Мы так часто теряли свои ножи и вилки, что они стали ценными принадлежностями. Но и здесь нам поесть не удалось. Звуки боя приближались. Когда, разбив оконные стекла, влетели первые ручные гранаты русских, мы вернулись на старое место и провели тихую ночь, несмотря на плохую печь.

Бой в городе продолжался всю ночь, поскольку русские продолжали в него проникать. Отдельные тяжелые танки КВ-52 (КВ-2. – Ред.) носились по улицам города до тех пор, пока их наконец не подбили в ближнем бою. На следующий день бои не прекращались до тех пор, пока русских в конце концов не выбили из Узловой. После этого нам удалось осмотреть город. Новые промышленные районы и рабочие кварталы выглядели достаточно представительно. Квартиры были удобно обставлены, а люди дружелюбны. Они предлагали чай из самоваров, которые для всей России делали в Туле.

21 ноября мы, получив приказ сверху, покинули Узловую; с юга в город вошел LIII армейский корпус. Своим внезапным рейдом мы избавили корпус от решения непростой боевой задачи. Удивительно, но во всех исторических трудах пишут, что именно LIII армейский корпус брал Узловую, вообще не упоминая 4-ю танковую дивизию. Эти воспоминания – задуманные как краткие заметки – также должны послужить для уточнения исторической правды.

Штаб нашей бригады передислоцировался в селение Шаховское, бывшее в хорошем состоянии. Оно располагалось всего в нескольких километрах к северо-западу от Узловой. Кроме отличной возможности отоспаться, мы также получили новые ведущие колеса для наших танков, которые немедленно установили. Они прибыли прямо из Германии на самоходной тележке; представьте себе вес!

Наш эпизод в Узловой завершился почти мирной вооруженной экскурсией к городу на севере промышленного района; там боев не было. Мы вошли в Сталиногорск ночью 22 ноября. Несмотря на ночь, светло было почти как днем. На железнодорожной ветке в Ильинке (северо-западнее города) стоял зерновой элеватор, откуда поднимались густые клубы дыма. Весь город с его новыми современными заводами и административными зданиями пылал, как Москва в 1812 году при Наполеоне. Здесь делать было нечего, и мы повернули назад к месту дислокации. В память врезалось лишь одно: в Сталиногорске, в отличие от Узловой, заводские рабочие ютились в ужасных землянках, поскольку запланированные рабочие поселки еще не были построены. Позднее пожар на элеваторе потушили. Вся 2-я танковая армия Гудериана затем снабжалась хлебом из этого зерна. Фактически, зерно даже начали вывозить, пока его не пришлось поджигать снова во время нашего отступления.

С 26 по 29 октября 5-я танковая бригада, которой, в дополнение к ее собственному 35-му танковому полку, были приданы другие танковые полки 2-й танковой армии, по раскисшим дорогам пробивалась вперед к Туле. Но она была слишком слаба, чтобы взять большой город, обороняемый крупными силами.

Генерал-полковник Гудериан решил город обойти. Период распутицы заставил использовать все пригодные дороги и поставил под сомнение дееспособность служб тылового обеспечения. Ничего из необходимого для ведения кампании в России в зимний период не было. Генерал-полковник Гудериан написал рапорт в командные инстанции. Тем не менее был отдан приказ продолжать наступление в направлении Москвы.

В результате 18 ноября наш полк выступил, первоначально вслед за моторизованной пехотной бригадой, которая брала Дедилово. 19 ноября полк наступал на станцию Дедилово, а 20 ноября, отразив все атаки противника, удерживал ее.

21 ноября обер-лейтенант Лекшарт решил, что противник отвел свои танки из города Узловая. Он немедленно вошел в город со своей ротой, а за ним последовала вся боевая группа. Отступающие войска противника были рассеяны.

К вечеру русские попытались отбить город Узловая. Они ввели в город крупные формирования пехоты и танков. Ситуация на некоторое время стала критической. Русских удалось выбить, лишь задействовав все имеющиеся в распоряжении силы.

22 ноября полк без боя овладел Сталиногорском. Русские его подожгли. Нас удивили великолепные заводы и то, что рабочие этих заводов жили в землянках и примитивных бараках.

Вместе с 39-м танковым полком 23 ноября полк взял деревню Хавки; 24 ноября пал город Венёв. 25 ноября командир бригады выдвинулся вперед с 27-м моторизованным разведывательным батальоном (17-й танковой дивизии) почти до пригородов Каширы. По нанесенной старой метке можно было видеть, что до Москвы оставалось всего 70 километров[58]. 35-й танковый полк дошел до Оленьково; одна из его рот вышла к Коршинке[59]. Во время разведки боем в столкновении с русскими танками был ранен лейтенант Бёкле.

26 ноября вблизи деревни Поповка полк готовился к наступлению по соединительным дорогам Тула – Кашира и Тула – Москва. 27 ноября в Асовке был создан плацдарм, и наступление продолжилось вплоть до Теляково.