– Боишься показать мастерскую? – уязвил ее Слоан.

Она круто обернулась, сжав кулаки. Он не сдвинулся с места и с вызывающим видом продолжал стоять у подножия лестницы.

– Дело вовсе не в страхе, – резко проговорила Шелли, внутренне понимая, что сейчас именно страх руководит ее действиями. – Просто нет причины продолжать осмотр.

Он покачал головой. На лице отразилось изумление.

– Никогда бы не подумал, что настанет день, когда я увижу, как Грейнджер удирает от Боллинджера.

Как он и предполагал, она сразу купилась на его подначку.

– Ладно! Я покажу тебе все закоулки этого чертова дома. – Протиснувшись мимо него, она стала подниматься по лестнице. – Знаешь, иногда я тебя просто ненавижу, – прорычала она. – а после этого ты сразу же уедешь. Слышишь? Исчезнешь. Немедленно.

Ухмыляясь во весь рот, Слоан последовал за ней, с удовольствием любуясь упругим задиком, колыхавшимся перед самым его носом.

Добравшись до верхней ступеньки, она остановилась на широкой площадке и размашисто повела рукой, с поклоном приглашая его войти:

– Прошу. Будьте моим гостем.

Слоан подавил смешок и вошел в первую комнату. Она была огромной и, по всей видимости, принадлежала Джошу. Он решил так, глядя на замшевое покрывало светло-коричневого цвета на широченной постели и удобную, но, несомненно, мужскую мебель, расставленную в комнате. Поскольку он настоял, чтобы они осмотрели весь этаж, он заставил себя не пропускать ни одной комнаты, но не ожидал найти что-то подозрительное. И не нашел.

К тому времени как они добрались до ее спальни, Шелли вся была на нервах и чуть не дрожала от нехороших предчувствий. Если он просто окинет ее комнату беглым взглядом, как все остальные помещения, все будет хорошо. Она сможет сохранить самообладание, вежливо выпроводить его из дома, а затем с облегчением вздохнуть, что соблазн, каким он являлся, наконец удалился с глаз долой. Но если он задержится… если осмелится ее поцеловать, как тогда в своем домике… Она с трудом сглотнула. Он даже не прикоснулся к ней, а Шелли уже пылала… хотела его до безумия… но скорее умерла бы, чем призналась в этом.

Слоан сразу, как вошел, понял, что это комната Шелли. Оглянувшись через плечо на нее, застывшую в дверях, он спросил:

– Твоя?

Она кивнула, не в силах раскрыть вдруг пересохший рот. Тело ее напряглось, и, хоть было глупо топтаться на пороге своей собственной комнаты, она не могла сделать ни шагу. Не ступит она внутрь, пока Слоан не выйдет из этого проклятого дома. Он не торопясь, бродил по комнате, заглянул в шкаф и ванную, а затем уселся на край кровати.

– Приятная комната.

Увидеть Слоана сидящим на ее постели стало для Шелли потрясением. В голове сразу возникла картина: они занимаются здесь любовью… Торопливо отбросив предательские мысли, она сухо проговорила:

– Если ты удовлетворил свое любопытство, покинь этот дом. Сию минуту.

– Милая, я еще и не начал удовлетворяться, – пробурчал он. – И если ты поближе придвинешь сюда свое обворожительное тело, мы сможем изменить эту ситуацию.

Они смотрели друг на друга через всю комнату, и внезапный отчаянный голод в глазах Слоана заставил ее соски напрячься, а низ живота залиться жаркой влагой.

– Нет, – воскликнула она измученным голосом. – Не начинай, Слоан. Убирайся.

Он помедлил в нерешительности, потом встал и направился к ней. С кривой улыбкой он произнес:

– Ты представить себе не можешь, чего лишаешься.

Резки и звонок телефона у постели прервал готовую сорваться с ее языка грубость.

Слоан остановился посреди комнаты и перевел взгляд на надрывающийся телефон.

– Хочешь, чтобы ответил я?

– Нет-нет. Я возьму трубку. Только уходи. Сам найди дорогу.

– Так спешишь от меня отделаться? – насмешливо поинтересовался он.

– Да, черт тебя побери! А теперь убирайся, чтобы я смогла ответить на этот проклятый звонок.

Он вновь усмехнулся, но не сдвинулся с места.

– Тебе ничто не мешает сделать это. Отвечай.

Не в силах выдержать настойчивого трезвона, Шелли, стараясь держаться подальше от Слоана, пробежала по комнате и схватила трубку.

– Кто это? – рявкнула она.

В ответ прозвучал голос, похожий на бархатное выдержанное бренди:

– Ну и ну, сладкая моя, разве так разговаривают с любимым кузеном?

Радостная улыбка расцвела на губах Шелли.

– Роман! Как приятно слышать тебя. – Взмахом руки простившись со Слоаном, Шелли опустилась на краешек кровати и приготовилась дать южному обаянию Романа успокоить ее нервы. – Как там, в Новом Орлеане?

– Без твоего прелестного общества невыносимо скучно. Пожалуйста, скажи мне, что ты изменила решение поселиться в этой Богом забытой сельской дыре и скоро вернешься сюда, чтобы вновь принести в нашу жизнь свет и радость.

Шелли рассмеялась:

– Вы, конечно, преувеличиваете, добрый сэр. Если я правильно помню, там у вас множество юных дев, рвущихся внести в вашу жизнь радость. Вам нет нужды дополнять мною ваш гарем.

– Ах, ma bellе, ты меня ранишь. Как будто кто-нибудь из них может занять твое место!

Она снова рассмеялась и стала рассеянно расшнуровывать свои ботинки.

– Ну, одной из них придется это сделать, потому что я остаюсь там, где нахожусь сейчас.

– Тогда, боюсь, ты не оставила мне выбора. Мой долг – присоединиться к тебе в твоем злосчастном изгнании, отринув все, ради чего стоит жить.

– Что? Ты собираешься приехать сюда?

– Гм-м… да. Это возможно?

Мысль о появлении здесь ее элегантнейшего кузена, горожанина Романа, о том, как прошествует он надменно по улицам Сент-Галена, ошеломила ее. Бросив заниматься шнурками, она требовательно переспросила:

– Ты это серьезно?

Слоан решил, что на него достаточно не обращали внимания, и подошел к сидящей Шелли. Опустившись на одно колено, он взял ее ногу в руки и стал ловко освобождать ее от ботинка.

При первом прикосновении его пальцев к ее ступне Шелли издала вопль. Открыв рот, распахнув глаза, она уставилась на Слоана, позабыв о Романе.

– Что-то неладно? – полюбопытствовал Роман.

– Н-нет, – задыхаясь, пролепетала Шелли, а Слоан, расправившись с одним ботинком, перешел к другому. Закончив работу, он задержал ладони на ее горячей коже. Она вырвала у него ногу и, прикрыв телефонную трубку одной рукой, прошипела:

– Убирайся.

Слоан улыбнулся неспешной интимной улыбкой, от которой сердце в ее груди затрепетало, как пойманная птица. Он встал и, к полному ее ужасу, удобно уселся на постель позади нее.