– Вот так и пойду, пусть завидуют… Не провожай меня,чтобы было совсем как в стерео… Карточку не забудь. – Она положила ему владонь магический прямоугольник, открывавший путь в Галактику, на мигприжалась, поцеловала в ухо: – Ты был великолепен, позвони мне как-нибудь, еслине буду особенно занята, непременно отвечу…

И выпорхнула, грациозная, в жутких обрывках роскошногонаряда, за ней проворно засеменил раззолоченный лакей, и из комнаты исчезли всеатрибуты инопланетной сладкой жизни, будто их и не было вовсе…

Даже не пытаясь разобраться в своих эмоциях и переживаниях,Кирьянов вмиг оделся с проворством истого пожарного, выскочил в коридор. Ну невезет, так не везет – Зорич неторопливо шествовал навстречу. Кирьянов замер вжуткой неловкости.

– Очаровательная девушка, право, – сказалштандарт-полковник рассеянно. – Такая милая, непосредственная… Что с вами,обер-поручик? Плохо себя чувствуете? – Он усмехнулся. – Бросьте, неберите в голову. Я ничего вам не собираюсь говорить и ни в чем упрекать. Я всепонимаю. Куда денешься, если имеешь дело с младшей графиней и восьмой маркизой…

Кирьянов присмотрелся внимательнее. Нет, ничуть не походило,что Зорич над ним издевается – штандарт-полковник и в самом деле выгляделтак, словно уже забыл о примечательной сцене (какой здесь, надо полагать, неразыгрывалось за все время существования поселка). Что ж, начальству виднее,если оно вовсе не настроено метать громы и молнии, не стоит самому этого требовать…

– Я, наверное, пойду? – неловко спросил Кирьянов.

– Да, конечно, можете заняться, чем хотите, никакого делавроде бы не предвидится…

Отодвинувшись бочком-бочком, Кирьянов поднялся на лестницу –и на второй этаж взлетел уже в три прыжка. Миша Мухомор появился из своей дверивеселый и довольный, насвистывая что-то, почесывая голый впалый живот подрасстегнутой рубашкой, украшенный какой-то затейливой татуировкой. ЗавидевКирьянова, он разжал кулак и с торжествующим видом показал точно такой же белыйпрямоугольник, испещренный загадочными знаками.

Кирьянов, тяжко вздохнув, продемонстрировал свой.

– Ты что такой смурной, подельник? – хлопнул егопо плечу Мухомор, скалясь и сияя. – Веселиться надо: мы с тобой, похоже,покучерявим по полной… Пошли к Антохе, он точно скажет, фуфло нам подсунули иливсе по правилам…

– А что, могли наколоть? – встревоженно спросилКирьянов, выходя следом за ним из здания и сворачивая в сторону соседнегокорпуса.

– Да не должны бы, – подумав, заключилМухомор. – Ты ж видел, они простые, как перпендикуляр, до тогозажравшиеся, что на обман и вообще на мысли им ума не хватит… Но проверить дляпорядка не мешает. Ничего, у Антохи это быстро. Хваткий парень, уважаю… Ну, кактебе лялька? По роже видно, доволен… – Мухомор приостановился и протянулмечтательно: – Эх, Степаныч, друг ты мой ситцевый, давно уже голову ломаю, какбы к ним воткнуться…

– Это как?

– А взять да и врасти, – сказал Мухомор. –Зацепиться как-нибудь, внутрь просквозить, не в холуи, конечно, а простопоблизости от аристократии… – Он сплюнул: – Черт, должны же бытьвозможности! Где аристократия, там тебе непременно и карточные игроки, иразвлекатели скучающих герцогинь, и прочие тому подобные… Ведь есть это, есть!По обмолвкам видно! У них там взаправдашний король, двор, монархия со всемипричиндалами, а значит, умный человек может карьеру составить. Не такой уж ятемный, как тебе, должно быть, кажется, мы тоже и книжечки почитывали, и изглобального информатория много полезного скачивали…

– Заманчивые планы, – сказал Кирьянов. –Наполеоновские.

– А ты не лыбься, не лыбься, – сердито бросилМухомор. – Ты у нас человек благополучный был и допрежь, а я, как тотпортсигар, и без папирос, и без мамы рос, и мотала меня жизнь исключительно потем закуткам, где дерьмо, вертухаи и раз-два по морде. Нынешняя служба – дело,конечно, чистое и приличное, но маловато этого, ох маловато. Мне бы отъестьсяза все, что не доел, уважения получить за все прошлое дерьмовое житье…

– Ну и поставь себе такую цель… – пожал плечамиКирьянов.

– Да я ее давно поставил, – серьезно ответилМухомор. – Только не получается. Пока добьешься от этих пофигистов, чтобыпригласили в гости в какое-нибудь путное место, в приличный дом… Мне бызацепиться только… Я цепкий, я вылезу. Помню ведь из нашей истории, как иныекаторжанские морды и в фельдмаршалы, и в герцоги выходили… Нет, вон в ту дверьдавай.

Кирьянов, по привычке свернувший было в направлении«стартовой», развернулся в другую сторону. За белой дверью с простецкойцифиркой «4» не оказалось ни часового, ни каких бы то ни было систем контроля(как и на «стартовой», впрочем, откуда тут шпионы и диверсанты…), а обнаружилсятам небольшой холл с инопланетным деревом в керамической кадке, откуда онипрошли в короткий чистый коридор с полудюжиной дверей, и Мухомор, для приличиястукнув костяшками пальцев повыше ручки, решительно распахнул ближайшую.

– Здорово, сексуальные террористы, – сказалСтрекалов. – Отстрелялись? Морды у вас довольные, чего там…

– Ажур, – самодовольно сказал Мухомор, плюхаясь настул в углу. – Клиенты дозрели, ксивочки сбросили…

Кирьянов огляделся. Как и следовало ожидать, кабинет уСтрекалова был небольшой, отнюдь не блиставший яркими образчиками инопланетныхтехнических чудес: главным образом оттого, что техника на данном уровнеразвития напрочь лишена громоздкости и, как бы это понятнее выразиться, вещественности.Осязаемости. Не огромные агрегаты, а неощутимые, невидимые энергетические поля,выполняющие те же функции. Так что небольшой пульт вроде дистанционки дляземного телевизора мог оказаться чуть ли не аналогом Центра управленияполетами…

Имелось еще чисто земное дополнение к деловой меблировке –белый шкафчик, откуда Стрекалов проворно извлек бутылку коньяка, стопки иблюдечко с конфетами. Налил гостям, но к своему стопарику пока что непритронулся: вызвав одним движением повисшую в воздухе клавиатуру, словнонарисованную розовым светом, положил перед собой карточки, коснулся пары-тройкизнаков, и на пропусках в неизведанную Вселенную скрестились какие-то неяркиелучи, над столом заплясали знаки, символы, кривые…

Мухомор, зажав в ладони нетронутый стопарик, завороженно, спылающей в глазах надеждой следил за этой вакханалией света и красок, чей смыслбыл темен и ему, и Кирьянову. Заразившись его напряжением, Кирьянов тоже замерна стуле.

– Ну, я вас поздравляю, герои-любовники, – скучнымголосом сказал Стрекалов, выключив всю свою иллюминацию. – Конечно, тутесть несколько знаков, которые машина ни с чем не в состоянии ассоциировать, ихпримерно треть…

– Антоша, – сказал с тревогой Мухомор. – Тыуж… ассоциируй, а?

– Программа не та, – сказал Стрекалов. – Яснотебе? Здешний компьютер занимается сугубо прикладными задачами по переброскевас, олухов, туда и оттуда. А вовсе не вдумчивым изучением галактическихудостоверений личности. Можно, конечно, сходить в центральный информаторий, но,честное слово, не вижу смысла. Вряд ли вам нужны тонкости, а? Главное и такпонятно. Вот эти вот значки, – он показал, – означают «неограниченныйкредит», эти – доступ к транспортным коммуникациям, то бишь цивильным трассам,по которым путешествуют мирные галактические обыватели по своим туристским ипрочим бытовым надобностям…