— Что, падла? Смелость-то кончилась, а? А ты знаешь, что мы для тебя в сумочке припасли?

Леха глядел на косу, но кроме камней…

Нет тут ничего. Ни одуванчика, ничего. Ни-че-го.

Ноги предательски задрожали, но Леха заставил себя поднять глаза на этого ублюдка.

За ним потихоньку подтягивался лысый. А Пупс двумя руками взялся за «бизон» и вытянул его перед собой, как пистолет.

— Но это, конечно, не сразу… — вещал Пупс, закрыв один глаз, чтобы удобнее прицеливаться. — А сейчас мы тебе пока одну ножку отстрелим, чтобы ты больше не рыпался…

«Бизон» грохнул, Леха дернулся — зная, что это бесполезно…

Но пуля не попала в ногу. Расколола щебенку у самого копыта, осколок камня больно мазнул по шкуре.

— Мажем, — ехидно заметил лысый.

— Ничего… — отозвался Пупс, опять прицеливаясь. — Натренируемся. Ты лучше скажи, где сумку бросил? Сейчас лапку этому отстрелим и туда потащим… Поразвлекаемся, пока из него душа наружу не полезет. Но вылезти ей сразу, паскуде, мы, конечно, не дадим, — бормотал Пупс, все прицеливаясь.

— А поставим-ка мы ему шашку тола на затылок, с таймером на пять минут, а сами к проходам… Он тут заново вылупится, а мы его еще раз отловим и опять одну лапку…

Его левый глаз зажмурился сильнее, и Леха почти почувствовал, как где-то в темноте на спусковом крючке «бизона» напрягся его палец…

Все…

— Эй! — заорало за спиной.

Крыс вопил так, словно его резали. Леха начал рефлекторно оборачиваться на этот крик…

Но так и не обернулся. Глаз поймал какое-то движение за спиной лысого, а в следующий миг через эту лысую голову что-то перелетело.

Стукнулось о щебенку под ногами у Пупса, металлически лязгнув. Подскочило, упало чуть дальше и покатилось по камням.

Темная штука размером с кулак. С рублеными боками, с рычажком на боку…

Раз! — начал отсчет кто-то внутри головы, вбитый туда за годы тренировок…

— Ложись! — заорал Пупс. Он дернулся назад, но тут же крутанулся на каблуках вбок и бросился в воду. Лысый уже прыгал в воду, только в другую сторону от перемычки… Леха тоже дернулся к воде — это единственное спасение…

Но какая-то мысль вклинилась в голову, не давая этого сделать. Странная, но важная. Леха, уже почти завалившись вбок, уже почти оттолкнулся, чтобы со всей силы прыгнуть в воду, — но замешкался. На берегу озера стоял сатир и яростно блеял — оратор, которого все отказались слушать. Выпрямившись во весь рост, он все блеял, а маленькие ручки взметнулись над головой в каком-то странном непристойном жесте. Левая рука сжата в кулак, но не очень туго. А сбоку, в дырочку между согнутыми пальцами, он впихивал и выдергивал указательный палец другой руки, как шомпол в ствол ружья…

Два! — отсчитало в голове…

Пупс и лысый рухнули в воду, выбросив целый фонтан брызг. И надо тоже в воду, за ними, потому что замедлителю гранаты осталось меньше секунды…

Но Леха стоял, не двигаясь. Замер, как подвисший компьютер.

В голове никак не стыковалось: мужики бухались в воду, им до сатира дела не было, но тот все яростно блеял и совал палец в кулак. И совершенно не собирался прятаться от взрыва…

Граната перестала катиться по камням. И теперь, когда она замерла, достаточно одного взгляда, чтобы все понять. Даже с трех метров.

Леха рванул вперед, прямо на гранату.

Три! — досчитала какая-то часть мозга.

Рефлексы вопили, что так нельзя, что надо в сторону, что надо на землю, — но Леха проскочил над гранатой, подставляя беззащитное брюхо…

И ничего не случилось. Предохранительного кольца в этом зеленоватом полумраке, конечно, не рассмотреть — но это и не нужно. И так ясно, что оно там. Рычаг-то прижат к корпусу!

Леха промчался над гранатой и понесся дальше по перемычке. Оставляя позади и Пупса, и лысого, и…

Из-за спины ударила очередь. Крыс все-таки среагировал.

Но слишком неточно. Фонтанчики воды взметнулись далеко справа. Даже не понять, по кому целился, — может быть, и по сатиру.

Леха вылетел на берег, и справа присоединился сатир. Скакал рядом, размахивая ручками. Он все что-то вопил, но движок игры не давал ему выговаривать слова. Игроки слишком близко.

Да и без его воплей все понятно: быстрее вперед, к стене и проходу в пустыню!

Скальная стена…

Господи, да сколько же до нее еще?! Леха поднял голову — ну где ты, черт бы тебя побрал?! — и тут же споткнулся, рухнул на правое колено. Зашипел от боли.

Сзади коротко простучал «бизон», пули раскололи камни правее. На этот раз совсем близко. Пупс и Крыс быстро нагоняли. И скоро…

— А-а!… — почти зарычал сатир, от досады всплескивая ручками. — Вставай!

Мог бы бежать быстрее, уже давно спрятался бы где-нибудь за камнями, но он упрямо подстраивался под Леху.

Вот и теперь. Ухватил за правый рог и, тужась, потянул вверх своими крошечными ручонками, словно и вправду мог поднять бычью тушу весом под две тонны.

— Вставай, зараза! Быстрее!

Леха поднялся и пошел дальше, разгоняясь. Побежал. Чертовы камни так и норовили вылететь из-под копыта, едва перенесешь на него вес…

Снова простучал «бизон», пули ударили под ноги, с визгом срикошетили вверх перед самой мордой.

— Уходи! — бросил Леха. — Догонят.

Игроки уже совсем близко. Лязг подкованных сапог пробивается даже через топот собственных копыт. «Бизоны» для прицельной стрельбы не предназначены, но тут уж почти в упор получается. Каких-то метров сорок…

— Слюни подбери! — рявкнул сатир. — Сал-лага… Прорвемся!

Неуловимым движением он пригнулся, подхватив с земли камень — так быстро, словно и не наклонялся. Пробежал рядом с Лехой еще пару шагов — и вдруг остановился. Обернулся назад — как-то лениво, медленно, будто на показ, — стиснул правой рукой верхушку камня, словно свинчивал колпачок или что-то срывал. Старательно замахнулся и швырнул назад. В набегающих игроков.

— …жись! …землю! — донес ветер два голоса.

Сатир уже несся дальше. Леха тоже не переставал работать ногами. Скосил глаза на сатира. На боку у него болталась натуральная граната. Мог бы и ее швырнуть. Нашел время, чтобы экономить, коробочка! А если заметят, что это не граната была?!

— Быстрее, быстрее! — подгонял сатир.

— И так уже… — прошипел Леха. Камни так и норовили вылететь из-под копыт.

— Сука! — донеслось сзади, и в голосе Крыса звучала самая искренняя обида; — Да он камень бросил, падла!

Загрохотало — длинно, зло, от души. Пуль двадцать. Засвистело над головой, ударил сноп искр из камней справа, впереди, еще, еще…