Глава 52

Разговор с Олиндой

Я сделала шаг навстречу Олинде, но она выставила вперёд руку, и я замерла.

— Не приближайся ко мне. — Тихо, почти неслышно произнесла, но её голос взорвал мои воспоминания и я снова оказалась в том доме, той дождливой осенней ночью.

Измученная женщина с глазами полными боли и печали лежит на сбитых простынях, пропитавшиеся кровью и потом. Её мокрые волосы разбросаны по подушкам. Она мечется в бреду и почти ничего не понимает.

В ней почти не осталось сил, она почти не дышит, но её миссия ещё не закончена, она должна родить ребёнка. На это у неё хватит сил. Последних, которые она с трудом собирает.

— Подойди ко мне… — Одними губами шепчет вымотанная родами женщина. Протягивает ко мне вялую руку с тонкими пальцами.

— Я здесь. Рядом. — Отвечаю я.

— Спаси… моего… ребёнка, умоляю.

Олинда чуть приподнимает голову и я вижу её глаза, наполненные слезами.

— Я постараюсь. Сделаю всё, что знаю и умею.

— Он готов к жизни, а я готова… — Женщина сморщилась от приступа боли и в следующую секунду закричала.

Я вернулась в реальность и увидела улыбающуюся Олинду. Она сейчас была со мной, в моих воспоминаниях.

— Зачем? — Склонила голову к плечу и внимательно посмотрела на красивую молодую женщину, одетую в белоснежный саван. За её спиной, где не было стены, распростёрлось бесконечное море.

— Неужели ты так и не поняла? — Спросила Олинда.

— Нет. — Я выставила вперёд руку и поняла, что на мне тоже был саван. Только он был серый. Показала запястье, но там ничего не было. Пустые чистые руки. Никакой метки. — Где они? Где мои метки?

— Они остались наверху, на твоём теле. Сейчас здесь лишь твой разум.

Я подняла голову и увидела, что у этой комнаты тоже не было потолка. Один сплошной колодец, а вместо крыши голубое небо со спешащими куда-то облаками.

Посмотрела в бесцветные глаза Олинды и поджала губы.

— Ответь мне.

— Ну хорошо. — Поднялась со стула и встала около пропасти, где не было стены. — Чтобы попасть сюда, необходимо выполнить одно условие — избавиться от истинной метки. Прийти чистой, почти невинной, тогда тебя примут.

— Ты была больна, твоя дочь показала мне свои воспоминания.

— Да. Ромуальда, очень смышлёная девочка.

— Ромуальда? — Хмыкнула я.

— Её так зовут. Разве ты не знала? — Тихим голосом спросила Олинда и взглянула на меня, как на сумасшедшую, а затем снова отвернулась. Впереди её было бесконечное море, на которое она смотрела и смотрела.

— Теперь знаю.

— Я мечтала о ребёнке, но у нас с Ильгизаром ничего не получалось. Когда я забеременела, это было чудом. Но счастье длилось недолго. Как только беременность перешагнула первый триместр, врачи мне поставили смертельный диагноз. Они ничего не могли сделать, оставалось только смириться. Уже тогда, мой муж не любил меня, мы жили как знакомые, которые особо не уважали друг друга и я поняла, что моей дочери нужна любящая мать, а мужу — жена. Вторая истинная. Есть теория, что истинную метку можно передать другому человеку, но нужно это сделать в определённый момент, когда умирающий стоит на границе жизни и смерти.

— Лирия мне об этом рассказала.

— Да. Видимо, мы с ней читали одну и ту же книгу. Оставалось найти ту самую, избранную девушку, которая сможет полюбить моего ребёнка, как своего, а ещё стать истинной для мужа. Это было сложно, никто не подходил. Слишком серьёзные были требования: она должна быть сильной волшебницей, чтобы принять сначала чужую метку, а потом только свою. Две сильные метки могут убить девушку, а значит, в ней должна течь особая кровь. Лучше, чтобы она была шаманской. Я знала только одну шаманку, твою бабушку — Варлею Хуррей, но она была стара, чтобы стать женой для моего мужа. Ещё была твоя сестра — Криста. Но она сильна лишь ментальной магией, да и шаманской крови в ней почти нет. Была ещё твоя мать, но она умерла, и как я знаю, магии в ней не было.

— И тогда ты решила остановиться на мне? Но как, как ты обо мне узнала?

— Эль Мамун. Он лечил несколько поколений нашей семьи. Хороший друг. Хороший врач. Он то и рекомендовал тебя как лучшую акушерку в его больнице, а ещё он всё рассказал о тебе. Выбор был очевиден.

— Ты знала, что умрёшь, и специально всё подстроила, чтобы в ту ночь я была одна.

— Ты сама всё сделала. Прогнала всех акушерок и осталась с одной Мией. Всё могло пойти по другому сценарию, если бы эта девчонка вдруг решила схватить меня за руку. Слава Драконьей матери, этого не случилось.

— Откуда ты узнала, что внутри меня шаманская кровь?

— Эль Мамун сказал. Он хорошо знал твою бабушку. Кажется, они были близкими друзьями, а может, даже больше. Знаешь ли ты кто был твоим дедом?

— Что? — Встрепенулась и захлопала ресницами. — Эль Мамун?

— Я не знаю. Всё может быть. — Повернулась ко мне Олинда, оторвавшись от моря. — Теперь ты знаешь всё и должна оставить меня в покое. У меня ещё столько дел. — Села на свой стул и накинула на голову капюшон.

— Олинда. Но почему ты не рассказала ничего Ильгизару? Он имел право знать.

— Он бы не согласился. Даже если бы я рассказала ему свой план, он бы никогда не полюбил тебя так, как любит сейчас.

— Почему? Не понимаю.

— Он полюбил тебя до того, как на тебе проявилась моя метка. Это было больше, чем истинная связь. Намного больше. Моя метка позволила его дракону вновь почувствовать желание жить, любить, обладать. Но Ильгизар крепкий орешек, он сомневался до последнего. А потом проявилась твоя собственная метка и он понял, что всё сделал правильно. Выбрал ту самую, которую ждал всю жизнь. Твоя любовь сделала его сильнее и мудрее. Ты полюбила его таким, какой он есть. Сумасшедшего, неуравновешенного, вспыльчивого.

— Но в то же время он очень нежный и добрый, а ещё он любит детей и готов ради дочери на всё.

— Благодаря твоей любви, он поверил, что может снова полюбить. Я пыталась, но после разрушительных отношений с кузиной, он считал, что недостоин любви.

— За то, что эта мерзкая гадина сделала с Ильгизаром, ей самое место в Сидонайском разломе.

— Её уже ждут там. Не переживай.

— Я передам ей, как увижу. — Сжала кулаки, понимая, что, прежде чем она попадёт в Сидонайский разлом, там на земле, она отхватит от меня по полной.

Я развернулась, чтобы уйти, но остановилась. Посмотрела в блаженные глаза Олинды.

— Значит, ты счастлива здесь?

— Очень. Зная, что рядом с моей дочерью будут любящие родители, я буду спокойна.

— Думаешь, твоя дочь примет меня?

— Она уже приняла, когда впустила в свои воспоминания и так будет всегда. Всегда.

Это были последние слова, которые я услышала от Олинды, потому что в следующее мгновение, песнопения бабушки ворвались в колодец и унесли меня сквозь толщу своего подсознания.

— Ты получила ответы на свои вопросы? — Услышала я голос