сперва держали их, как домашних животных, а потом.. Потом по какой-то причине их начали истреблять, обещая огромные деньги за каждую шкурку. Драконы платят за них золотом. Нашедший такую ящерицу живой, может рассчитывать на то, что никто в его роду больше никогда не будет нуждаться на несколько поколений вперед.

— Но зачем их истреблять, они же такие умные, красивые, и судя по всему, довольно безобидные?

— У драконов свои интересы, — говорит Иос и я чувствую в его голосе неподдельную неприязнь. — Для меня драконы хуже преступников. За самого распрекрасного и расчудесного дракона я бы не дал и ногтя со своего мизинца. Самодовольные, бессердечные и считающие себя властителями мира мерзавцы.

— Что они сделали тебе? — тихо спрашиваю я, чувствуя, почему-то от этих слов какую-то внутреннюю тревогу.

В памяти мелькают смутные воспоминания о драконах, мне даже кажется, что когда-то я знала кого-то из них. Я пытаюсь вспомнить и в голове возникает странный образ, как я, раня руки, карабкаюсь по острой чешуе огромного дракона. Что это за воспоминания? Откуда они? Может быть это снилось мне? Но что если нет, и я как-то связана с драконами?

— Не будем об этом, — обрывает он разговор. — Давай лучше подумаем о том, как мы разместим нашего пустынного гостя, чтобы он не поджег нас ненароком посреди ночи, раз уж уходить он пока не собирается.

При этих словах ящерка запрыгивает мне на колени, обхватывает мою ногу лапками, устраивается поудобнее, и похоже, тут же засыпает.

Я, чувствуя сильное тепло исходящее от ящерки, гляжу на Иоса, улыбаюсь и развожу руками.

Глава 44

— Осторожнее, — кричу я ящерке, — не отходи далеко.

Ящерка заныривает в грунт, поднимая блестящий на солнце шлейф песка и, похоже, получает настоящее удовольствие от утренней охоты.

Увлеченная своим занятием, она не особенно обращает на меня внимание, но я знаю, что далеко она не уйдет. Первое время, пока она шла на поправку, мне казалось, что как только она выздоровеет, она сразу же убежит в пустыню и забудет про меня.

Но к моему удивлению, проходила неделя за неделей, а она все так же каждый день приходила ко мне по утрам и будила меня, требуя угощения. Я уже так к этому привыкла, что мне казалось все это само собой разумеющимся — огненная ящерица не боится человека. Это само по себе уже событие. Теперь же, спустя месяц она совсем привыкла к моей компании и если отходила от меня, то только чтобы поспать, закопавшись в остывающий песок на ночь, или чтобы поохотиться.

Конечно, я была рада этому.

Я смотрю, как она выныривает из песка, держа в зубах какую-то живность.

— Что ты там поймала?

Она подходит ближе и кладет передо мной пустынную мышь. Демонстрирует, хвастается и я могу поклясться, что гордо улыбается.

— Вот умница, — говорю я, — можешь съесть сама, я сегодня не горю желанием есть мышей.

Она, едва дослушав меня, тут же обдает несчастного грызуна мощной струей пламени и через мгновение полностью проглатывает целиком не жуя.

Я только качаю головой. До сих пор не могу привыкнуть к такому ее способу приема пищи. Пламя она научилась снова извергать не так давно, и теперь, не упускала ни одного шанса воспользоваться своим вернувшимся умением.

Иос теперь смирился с моим стремлением к самостоятельности, и уже отпускал меня гулять одну в окрестностях его жилища. Сперва он ни в какую не соглашался принять мою помощь по хозяйству, но в конце концов сдался и я стала каждое утро поливать растения, чтобы хоть как-то отплатить ему за то добро, которое он мне сделал.

Ящерка всегда сопровождала меня, чему я, признаться, была очень рада. Иос почти всегда отсутствовал, приходя домой лишь под вечер, и целые дни напролет я была предоставлена самой себе.

Я смотрю, как яркий солнечный свет играет на переливающейся чешуе ящерки и не могу не улыбаться. Подумать только, а ведь чуть больше месяца назад она была, можно сказать, мертва. Но я каким-то образом воскресила ее. Или не я, а та сила, что живет во мне.

Вместе с тем, как выздоравливала я сама, постепенно забывая о той ране, что была у меня на голове, во мне прибавлялось сил.

И что мне казалось еще важнее — с каждым днем росло мое умение раскидывать сеть внутреннего зрения.

Теперь, спустя время, я могла раскидывать сеть куда дальше, чем ранее. Теперь я практически всегда знала. где находится ящерка, где находится Иос и есть ли в окрестностях непрошенные гости. Вся территория фермы теперь была для меня как на ладони, даже если я лежала в своей постели закрыв глаза. Музыка, что издавали эти сверкающие золотые нити, становилась с каждым днем мне все понятнее и теперь, мне начинало казаться, что я могу не только понимать ее, но и отчасти управлять ее движением, как тогда, в тот вечер, когда я нашла умирающую ящерицу.

Я знала, что Иос подозревает о чем-то, знала, что он обращал внимание на то, как я могла внезапно закрыть глаза и начать вглядываться внутрь себя, но ничего не говорил, предпочитая, видимо, предоставить мне самой решать, рассказывать ему или нет, о том, что у меня есть такой дар.

А я не говорила, потому что боялась открыться ему. Каждую ночь мне снились драконы, снились незнакомые люди, имен которых я не могла вспомнить, снились дворцы и замки и словно бы я была частью этого мира. Каждую ночь, моя память пыталась восстановить осколки того, что когда-то я знала, но стоило мне проснутьсЯ, я забывала почти все, кроме того, что я как-то связана с драконами. А Иос, судя по всему, драконов сильно недолюбливал, и сколько бы я ни просила рассказать мне, почему, он только отмахивался и переводил тему. Что если я как-то с ними была связана в прошлой жизни? Что если мой дар как-то связан с драконами и если Иос узнает, он выгонит меня?