Джей-Ти молча рассматривал брата. Очутившись в конце XX века, он кое-что понял и теперь ненавидел самого себя. Несколько недель назад — всего несколько недель! — он бы спорил, кричал. Он запер бы Кэл а в кабине и, лишив его выбора, увез домой.

— Она так же сильно тебя любит?

На губах Кэла появилась тень улыбки.

— Либби не требовала, чтобы я остался с ней. Более того, она всячески помогала мне подготовиться к отлету. Она даже просила взять ее с собой. Она готова была все бросить ради меня.

— Но ты все-таки остался… Ты, а не она, все бросил!

— Думаешь, мне легко было выбирать? — Кэл рывком встал. Его душили ярость и досада. — Более трудного выбора у меня в жизни не было! Нет, черт побери, не было у меня никакого выбора! Я не знал, сумею ли вернуться назад, а рисковать ее жизнью не мог. Я был готов рисковать собой — но не ею! Если бы я ее оставил, я бы снова попал в вакуум, очутился в черной дыре. И мне было бы все равно!

Джейкоб не желал слушать брата. Сейчас он его прекрасно понимал.

— Я целых два года трудился, готовясь к путешествию в прошлое. Конструировал звездолет, отлаживал все системы, просчитывал все варианты. Не хочу хвастать, будто довел все до совершенства, и все же я прилетел без особых трудностей. Фактор успеха — 88,57 процента. Возвращайся домой, Кэл, а ее бери с собой!

Кэл смотрел в обзорный экран. За прошедший год он многое понял. И усвоил самый важный урок — жизнь совсем не простая штука. И выбирать очень и очень непросто.

— Джей-Ти, ты кое-чего не учел, — медленно произнес он. — Либби беременна.

Она долго молчала. Вначале, полчаса назад, Санни решила, что у сестры проявились последствия особо тяжелого солнечного удара.

Теперь ей казалось, что она спятила, сама того не заметив.

XXIII век. Черные дыры. Звездолеты… Санни изумленно смотрела на сестру, а Либби рассказывала о рейсе на Марс — господи, надо же, на Марс! — и о судьбоносном столкновении Кэла с черной дырой, не нанесенной на карты. В результате невероятного везения, искусства и таинственного вмешательства судьбы Кэла зашвырнуло назад во времени. Из середины XXIII века в лето прошлого года.

Сам того не ожидая, Кэл, межгалактический дальнобойщик, который больше всего на свете любил летать и читать стихи, стал путешественником во времени.

Путешествия во времени…

О боже, подумала Санни. Путешествия во времени!

Она ахнула, ясно вспомнив слабую улыбку на лице Джейкоба, когда он рассказывал ей о том, чем сейчас занимается. Но ведь это не значит, что… Нет! У нее разыгралось воображение.

Наверное, это все-таки шутка. Ни случайно, ни нарочно люди не путешествуют во времени, не влюбляются в представительниц других эпох. Джейкоб из Филадельфии, напомнила она себе, допивая бренди. Он ученый, которому мало платят, вот и все.

Либби вздохнула:

— Ты мне не веришь!

Санни нервным движением коснулась волос. Любовь и терпение! Сестре необходимы любовь и терпение.

— Дорогая, давай еще раз, только помедленнее.

— Ты думаешь, что я все придумала.

— Сама не знаю, что и думать. — Санни с шумом вздохнула. — Итак, ты утверждаешь, что твой Кэл — бывший капитан… чего?

— Международных космических войск.

— Ну да. И его звездолет разбился в лесу, после того как он столкнулся с черной дырой и его отшвырнуло назад во времени.

Она надеялась, что Либби, услышав свой бред из ее уст, опомнится и придет в себя. Но Либби только кивнула:

— Ну да, все так и было.

— Все так и было… — Санни не сдавалась. — А сейчас Джейкоб, подготовившись более основательно, проделал тот же путь, чтобы навестить брата.

— Он хочет забрать его домой. Я сразу все поняла по тому, как он на меня смотрел!

На лице Либби застыло такое жалкое выражение, что Санни погладила ее по щеке.

— Кэл любит тебя. Ничто и никто не разлучит его с тобой — даже родной брат!

— Да, но… Санни, как ты не понимаешь? Он ведь не случайно здесь оказался. Должно быть, много месяцев и даже лет высчитывал, как сюда попасть. Если человек чем-то одержим…

— Погоди, — перебила ее Санни. — Он оказался здесь не случайно. По какой-то причине, которую я так и не поняла, он злится, что Кэл женился на тебе и решил поселиться в Орегоне.

— Не просто в Орегоне, — парировала Либби, — а в Орегоне XX века!

— Вот теперь помедленнее, детка. Я понимаю, ты расстроена, но…

— Расстроена?! — вскинулась Либби. — Да уж, расстроена, лучше не скажешь! Он специально прилетел в прошлое, потому что решил ни за что не возвращаться без Кэла!

Растерянная Санни снова села на кровать.

— Либби, возьми себя в руки. Из нас двоих ты всегда была более рассудительной… Ты не можешь не понимать, что городишь полную чушь!

— Ясно. — Либби глубоко вздохнула. Придется зайти с другой стороны! — Признайся, только честно. Ты не замечала в Джее-Ти ничего странного? — Она подняла руку, не давая Санни ответить. — Не просто странности, не просто милые чудачества, а нечто необъяснимое?

— Да, я…

— Ага! — Приняв нерешительность сестры за согласие, Либби продолжала: — Как он сюда попал?

— Не понимаю, о чем ты.

— На чем он сюда приехал? На машине?

— Нет, он приехал не на машине. По крайней мере… — Санни вытерла ставшие влажными ладони о джинсы. — Он вышел из леса!

— Вышел из леса. — Либби мрачно кивнула. — Среди зимы!

— Либ, я согласна, Джей-Ти… не такой, как все.

— Ты не замечала, что его ужасно забавляют или, наоборот, озадачивают самые обычные вещи, вроде открывалки или водопроводного крана?

Санни вспомнила, как Джейкоб увлеченно крутил кран на кухне.

— Д-да… пожалуй.

— Он часто не понимает самые простые разговорные выражения?

— Да, но… Либби, из-за того, что человек время от времени ведет себя немножко странно и не понимает сленга, он еще не превращается в инопланетянина!

— Он не инопланетянин, — терпеливо возразила Либби. — Он такой же человек, как мы с тобой. Просто он из XXIII века.

— И все?

— Может, мне удастся придумать более простой способ убедить тебя… — Либби встала и взяла Санни за руку. — Что бы ни случилось у нас с Кэлом, мы все преодолеем вместе. Но тебе придется все понять, понять до конца. Я считаю, ты имеешь право знать, с чем столкнулась.

Санни кивнула. Говорить она не смела, потому что многое, очень многое из того, что сказала Либби, вдруг обрело смысл. И она испугалась — очень испугалась.