нехорошо зашлось. Он уже больше не колебался и, непринужденно подведя Орлова к разрытой канаве, поднял заранее приготовленный кол и всадил тому в сердце. Топор-то он бросил в Токсове, а сам знал только еще один надежный способ борьбы с вампирами.

— А зачем же вы потом в морг пришли? — спросила я, записав откровения этого борца.

— А по привычке, — ответил он после непродолжительной паузы. И, похоже, сам задумался над тем, зачем он притащился в морг, когда уже умерли все те, для кого он добывал кровь. — И правда, я ведь даже этого вашего сотрудника по голове хряснул и у него крови нацедил, — с удивлением вспомнил он. — Вот что значит привычка!

* * *

Больше мне поговорить с Бендерей не удалось. Его сразу отправили на психиатрическую экспертизу, которая с ходу признала его невменяемым. Процесс по делу о вампирах прошел на удивление тихо, за закрытыми дверями, все его фигуранты были либо психами, либо мертвецами.

Судебно-медицинский эксперт, Георгий Георгиевич, долго смеялся, когда узнал, что я всерьез подозревала его в вампиризме. Он сказал, что с гораздо большим удовольствием пьет коньяк, хотя не отрицал факта употребления крови парного порося, — как он объяснил, в целях борьбы с авитаминозом.

Багаж мой так и не нашелся. И замуж я выходила в форме, прибежав в ЗАГС прямо из тюрьмы. В конце концов, наша форма тоже синего цвета. Почти королевского.

Из следственной практики

Командировка в Армению

Я начинала работу в прокуратуре, когда нашей Родиной считался великий и могучий Советский Союз! Какое значение это имело для следственной практики? А вот какое: во-первых, существовал всесоюзный информационный центр МВД, куда можно было послать запрос, не судился ли задержанный злодей за пределами нашей союзной республики, и в считаные дни получить ответ. Во-вторых, если возникала необходимость провести следственные действия в другой республике — например, если интересующий следствие свидетель уехал в Молдавию или похищенная машина обнаружилась, скажем, в Грузии, — можно было выбирать, ехать туда в командировку или отправлять по почте отдельное поручение местным следователям. Они обязаны были выполнить его в течение десяти дней…

Первые проблемы для следствия наступили, когда в нашей стране обнаружились «горячие точки». Попробуй-ка получи характеристику на обвиняемого или справку о прописке из сельсовета села Урус-Мартан! А суды требовали сведений о личности привлеченного к уголовной ответственности, и их не волновало, как следователь должен получать эту характеристику. Требуется — вынь да положь. Но это, в сущности, мелочи. А вот как быть, если подозреваемого с трудом вычислили и выяснилось, что он вчера уехал по месту своей прописки, в Приднестровье или Чечню? Так просто туда опера не направишь с поручением о задержании злодея…

Потом Союз распался, и границы, ставшие совершенно «прозрачными» для преступников, оказались непреодолимым препятствием для следователей и оперов. После заявления одной из бывших союзных республик о своей суверенности туда, по старой памяти, приехали наши оперативники с поручением следователя о проведении обысков и задержаний. Они вышли из поезда и направились обыскивать квартиру подозреваемого, но задержать его не успели, так как сами были задержаны и отправлены в камеру. За что? За незаконные действия на территории чужого государства. Проводить обыски и задержания на территории страны могут только правоохранительные органы данной страны, а вовсе не граждане чужого государства…

В 1993 году в Минске некоторые республики бывшего СССР заключили договор о правовой помощи, и взаимоотношения слегка облегчились, но только теоретически. Теперь, если нужно было проводить следственные действия в другой республике, еще недавно считавшейся родной и близкой, а нынче ставшей «заграницей», появилась возможность хотя бы обратиться за помощью к правоохранительным органам соседей. А на практике это выглядело так. Следователь составляет отдельное поручение и направляет его прокурору. Прокурор прикладывает к нему ходатайство об оказании правовой помощи и передает вышестоящему прокурору, и так — до Генеральной прокуратуры. Генеральная прокуратура отправляет документы в Министерство иностранных дел, откуда они перекочевывают в МИД той страны, откуда требуется правовая помощь. Там, если сочтут, что документы отвечают предъявляемым требованиям, принимают решение о передаче их генеральному прокурору, а он уже поручает своим подчиненным выполнить это поручение. Представляете, сколько времени надо для того, чтобы бумаги прошли все эти этапы и вернулись в исполненном виде? Какие там десять дней…

История, о которой я хочу рассказать, произошла еще до подписания Минской конвенции, как раз когда заполыхали войны в разных точках бывшего Союза и полная неразбериха характеризовала отношения милиции и прокуратуры республик этого Союза.

Летом 1991 года, в пятницу, жена с двумя детьми ждала мужа на даче. Муж должен был с работы забежать домой за вещами и приехать за город. Но он не приехал ни в пятницу, ни в субботу. В воскресенье обеспокоенная жена позвонила своему отцу, тот по ее просьбе пошел искать пропавшего зятя и обнаружил его дома со связанными руками и ногами и с кляпом во рту. Тело уже начало пахнуть — все-таки лето, жара…

Приехавшая на место происшествия дежурная следственная группа застала обстановку, типичную для разбойного убийства: разоренная квартира, перевернутые вещи, выдвинутые ящики, открытые коробки и труп хозяина, который задохнулся от закрытия кляпом дыхательных путей. Выяснилось, что похищены были не только по-настоящему ценные вещи, но и всякие мелочи, например, ношеные детские сапожки и начатая косметика, валявшаяся в ванной комнате. Судя по всему, преступников было несколько, и среди них были женщины. Быстро установили, что квартира была не взломана, а снята с сигнализации самим хозяином, и в комнате имелись следы распития спиртного. Значит, бедный потерпевший сам привел к себе в гости своих потенциальных убийц.

Рядом с пустыми бутылками на столе валялась пустая пачка из-под сигарет «Космос». Пытливый судебно-медицинский эксперт Женя Попов, уже выполнивший свою часть работы и терпеливо ожидавший, пока следователь закончит писать протокол, стал вертеть в руках эту пачку и между картоном и фольгой нашел предмет, благодаря которому преступление раскрылось. Это был жетончик от камеры хранения ручной клади Московского вокзала. Оперативники немедленно понеслись туда. Но было уже поздно. Студент, подрабатывавший в камере хранения, рассказал, что по этому жетону на хранение сдавалась большая спортивная сумка, но вчера ее забрали, объяснив, что жетон утрачен. Студент ничего не мог сказать про внешность владельца сумки, но запомнил, что это был не русский, скорее всего, южанин, и еще, названную им фамилию, так как для получения вещей в случае утраты жетона требовалось написать заявление. Фамилия была Геворкян.

В понедельник