— Это Дрюня, — представил худого юношу Витек. — Он это… малость того.

— Я уже понял, — сказал Рост, на всякий случай решив держаться подальше от этого Дрюни. Он присел на краешек кровати.

— Че зыришь? — задиристо спросил его Дрюня, смешно подпрыгивая на одной ноге. — В штаны напузыришь, — словно некую тайну поведал он, наклоняясь к уху Роста.

— Замечательно. Слушай, Витек, — сказал Рост. — Я, на самом деле, ненадолго тут. Мне максимум неделю перекантоваться, и все, так что ты не особенно напрягайся.

— А я не напрягаюсь, — широко улыбнулся Витек, показав темные, прокуренные зубы. — Живи сколько надо. Только тебе придется постель собрать, не на говне же спать.

Рост стал подозрительно приглядываться, как вдруг вспомнил, что слово «говно» у его нового друга является универсальным эквивалентом всего словарного запаса.

— У нас есть телка, — заговорщически подмигнул тем временем Дрюня. — Дашка. Дашка-какашка, — запел он, но тут же получил в ухо от Витька и обиженно заныл.

— Ща как дам по башке, улетишь на горшке, — выпятив нижнюю губу, заявил Дрюня, но Витька ничуть не смутили эти страшные угрозы. Он повернулся к Росту и серьезно сказал:

— Да, живет с нами одна баба. Только ты, Гена, лучше даже не смотри на нее.

Поймав удивленный взгляд Роста, он пояснил:

— Жгут из тебя все говно вытряхнет.

— Спасибо за справку. Жгут — это кто?

— Хахаль ее. Ты не думай, он ее того… любит. Он, кстати, сидевший.

«Час от часу не легче», — подумал Рост. Оказаться на свалке в компании бомжей, сумасшедших и уголовников — что может быть экзотичней?

— Так что ты поаккуратней. И если говорить с ним вздумаешь, за базаром следи, он на понятиях.

Сзади скрипнула дверь.

— Че тут за балаган? — раздался надтреснутый голос заядлого курильщика. — Че за фраер?

— Во. Легок на помине, — пробормотал Витек.

Внутрь зашли мужчина с женщиной. Жгут был среднего роста, слегка сутулый. Непомерно длинные руки и немного вытянутый, наголо выбритый череп делали его похожим на гиббона. Глубоко посаженные глаза-угольки с мрачной внимательностью изучали Роста. На нем была расстегнутая серая рубашка в полоску доперестроечных времен, концы которой были по-молодецки завязаны на впалом животе. Женщина, очевидно, Даша, пряталась за его узкую спину. В полутьме Рост разглядел только спутанные волосы и выглядывающие из грязных джинсов мужские туфли.

— Это Генка. Его баба выгнала, — сказал Витек. — Поживет пока у нас.

Голос Витька звучал спокойно, хотя Рост видел, что он все же побаивается.

Жгут подошел вплотную к Росту.

— Баба выгнала? — все тем же надтреснутым голосом спросил он. — Что ж ты за кекс такой, если над тобой баба власть имеет?

— Кекс — кондитерское хлебобулочное изделие. И я к нему не отношусь, — членораздельно сказал Рост. — А насчет моей бабы — не вам о ней судить… Жгут.

— О-о, — протянул Жгут, и было непонятно, удивлен он или разочарован. — Ты что, из блатных, што ли? Ну-ну, — он уселся на кровать и задрал на колено ногу, крутя ступней в разбитом башмаке. — Не успел в гости пожаловать, а уже характер показываешь? Это ты зря. Давай, что ли, рассказывай, кто ты, откуда, — он вдруг зашелся глубоким старческим кашлем.

«Уж не туберкулез ли у него?» — подумал Рост, а вслух сказал:

— А ты что, прокурор, чтобы я тебе душу изливал?

Он чувствовал, что, дай он на мгновение слабину, ему здесь не выдержать. Глаза Жгута зло сверкнули.

— Я не кум, колоть тебя не собираюсь. Но раз ты приканал к нашему шалашу, куда тебя никто повесткой не приглашал, то будешь жить по нашим законам. Я что, не прав?

— В общем-то, прав, Жгут, — Витек решил перехватить инициативу. — Он и на общак дал бабок…

Но Жгут не обратил на слова Витька никакого внимания, продолжая сверлить новенького взглядом. Рост, помедлив, вкратце рассказал свою легенду.

После этого какое-то время двое молча смотрели друг на друга. Рост прекрасно видел, что Жгут не поверил ни единому слову. Его глаза-угольки по-прежнему недобро буравили молодого человека. Затем Жгут сказал:

— Нет. Он мне не нравится, что-то гнилое в нем есть. Вали-ка ты, Гена, к своей Шапокляк.

Рост усмехнулся. Так, началось.

— Жгут, сейчас ты не прав, — Витек выступил вперед. — Он порядочный парень… мне помог, когда на площади мутузили.

— У тебя что тут, гостиница? — рявкнул он, но Витек не сдавался:

— А ты сам небось позабыл, когда приполз сюда из ментовки? В кровище и обтруханных штанах?! Кто тебя пригрел, Жгут?

— Незачем нам рты лишние, — в руках бывшего зэка неожиданно блеснула заточенная отвертка. Рост опустил руку в карман, пальцы легли на рукоятку «ПМ». Нет, стрелять нельзя, подумал он и убрал руку.

— Ну? Еще раз повторить, фуфлыжник?

Рост сказал:

— Жгут, я не имею ничего против тебя. И не понимаю, какие предъявы у тебя ко мне. Витек тебе объяснил, и добавляю — я не мусор, сам их терпеть не могу. На халяву гужевать не собираюсь, бабки будут, просто позволь мне побыть с вами под одной крышей. Хоть неделю.

— Нет, я смотрю, у тебя тампаксы в ушах, — Жгут по-обезьяньи поднялся с кровати и шагнул к Росту.

— Убери заточку, — спокойно произнес Рост.

Жгут ухмыльнулся. Ему, очевидно, пришла в голову какая-то мысль, потому что в следующий момент он, воткнув отвертку в стол, проговорил:

— Вот что, фраер. Пошли наружу и… Посмотрим, чья масть козырней. Если ты мне п….лей вламываешь, то живи сколько душа пожелает, можешь даже мою шконку занять. А вот ежели я тебе яйца морским узлом свяжу, то полетишь ты у меня отседова пропеллером до самого Гондураса, лады?

Рост молча кивнул. Разве у него был выбор?

Они вышли наружу. Вслед за ними высыпали все остальные. Только сейчас Рост увидел, что у Дрюни вместо одной ноги протез. Кое-как пристегнутый к культе, он беспомощно болтался из стороны в сторону, как отслоившаяся от башмака подошва.

— Ну что, грудь моряка — жопа старика? Ща я тебе пасть по самую сраку порву, — пообещал Жгут, приняв боксерскую позу. Концы ветхой рубашки развязались, обнажив костлявую грудь в блеклых татуировках.

— А не пукнешь? — Рост легко уклонился от удара и нанес ему удар в бок. Жгут зашатался, но быстро оправился и попробовал зайти слева, но тут же получил удар в плечо. Рост старался бить вполсилы, хотя мог бы убить его одним точным ударом. Несмотря на то что в стоящем перед ним мужчине и чувствовался определенный навык, годы Жгута были не те, и он это, похоже, понял с первой минуты. Теперь при свете Рост видел многочисленные шрамы, украшавшие бритую голову его соперника. Вопреки высказыванию о том, что шрамы украшают мужчину, Жгута это точно не касалось.