class="p1">– Далеко отсюда есть священное место. Гнездо, где родился бог. Там сохранилась Его сила.

Я откинулась назад, в глубинах памяти вспыхнула искорка – история, рассказанная у камина.

– Какой бог?

– Тот, который больше не живет в известных тебе царствах, – продолжил Прут, тщательно подбирая слова. – Там с силой стаи мы сможем сделать твое смертное тело бессмертным.

Я оглянулась на Зайзи и Тью. Остальные демоны разбрелись, довольно поглаживая отвратительно выпирающие животы.

– Милая, – промурлыкал Прут, – только так ты сможешь получить желаемое.

Я проглотила подступившее к горлу рыдание и поморгала.

– Какова цена?

Он улыбнулся.

– Лишь твое творчество.

Я замерла. Откуда он узнал?..

Я ощупала карманы.

– М-мои вещи у Зайзи…

Он фыркнул.

– Мне не нужны твои рисунки. Мне нужно твое творчество.

Я покачала головой.

– Не понимаю…

– Оно внутри тебя, почти как сущность в божках. – При упоминании о сущности я отшатнулась. – Я хочу твой талант. Его сила позволит помочь тебе в Гнезде бога.

Я облизала пересохшие губы.

– Н-не знала, что такое можно забрать.

Он пожал плечами.

– Без творчества стая даже пробовать не станет. У нас не хватит сил.

Я замешкалась. Посмотрела на Зайзи и Тью, уже почти подошедших.

Мое творчество было важной частью моей личности. Без него кем я стану? Впрочем, с чего бы мне меняться? Помимо талантов во мне много всего остального. Творчество – это не доброта, не решительность, не упрямство и не все то, что составляло мою личность. Я любила искусство не больше, чем Сайона.

– Талантам всегда можно научиться заново, – настаивал Прут.

Я прижала руку к земле, размышляя. Растерла грязь между пальцами. Насколько Матушка-Земля защищала живущих на Ней? Знала ли вообще о войне на небесах? Насколько больше я смогу сделать для своего народа, будь у меня сила, долголетие и власть богини? Пусть даже не получится закончить войну… я смогу сражаться. Смогу защищать. Смогу бросить вызов злу. И я смогу делать все это вместе с Сайоном.

– Разве Он того не стоит? – спросил Прут.

Перед глазами все расплылось. Я провела пальцами по янтарному ободку кольца. Вероятно, у меня разыгралось воображение, но мне показалось, что оно потеплело.

– Да.

Прут взял мою здоровую руку, ту, что с кольцом Сайона. И вот так просто мой дар меня покинул.

– Ты знаешь, как устроено время, Айя?

Я лежала на его груди и пальцами рисовала на ней треугольники.

– Подозреваю, что не смогу ответить на этот вопрос правильно.

Я почувствовала, как он улыбнулся.

– Время подобно музыке, играющей то выше, то ниже, и все, на что оно влияет, поет разные ноты в аккордах времени.

Я обдумала эту аналогию. Когда он больше ничего не добавил, приподнялась на локте и посмотрела на него, волосы упали мне на плечо.

– Почему ты мне это рассказываешь?

Он обхватил мое лицо ладонями.

– Будь у меня возможность остановить музыку, я бы так и поступил.

Глава 14

– Айя, прекрати!

Все залило его сияние, согревая меня до костей. Я резко села, к глазам подступили новые слезы.

– Сайон?

Он парил в отдалении, тем не менее меня окутывал его жар, как от костра; он явно не осмеливался подойти ближе. Бриллиантовые глаза смотрели на меня сурово. Его свет опускался вниз, словно под действием силы тяжести.

– Ты вредишь себе, – сказал он твердо, но сдержанно, и этот звук питал и обновлял каждое воспоминание о нем.

Я покачала головой.

– Другого пути нет…

– Мы не можем быть вместе. – Его голос напрягся, и я задумалась, насколько крепко его сковали цепи.

Сжав губы, я обхватила себя руками.

– Я тебе отвратительна, с этими шрамами?

Его пламя вспыхнуло, сделав жар почти невыносимым.

– Не говори глупости!

– Из-за тебя я становлюсь глупой, Сайон.

Мы уставились друг на друга, от его сияния болели глаза, и все же меня страшно к нему тянуло.

– Я люблю тебя, Айя, – прошептал он, не отводя взгляда. – Больше, чем полагал возможным. Но ты гонишься за несбыточным. Ты… – Он замолчал.

Я потянулась к нему, пока его ореол не обжег мне руку.

– Разве ты не понимаешь, Сайон? Если я стану бессмертной, то смогу любить тебя вечно. Тебе больше не придется никого терять.

Он застыл. Даже пламя, казалось, застыло. Золото на коже замерцало.

Я проглотила образовавшийся в горле ком.

– Тебе не придется терять меня.

Между нами словно пролетело тысячелетие, как один вздох. Между узами, связывавшими нас так же прочно, как цепи связывали Сайона с космосом. У него было странное выражение лица, и сердце забилось сильнее, когда я попыталась истолковать его неумолимый взгляд.

Затем он посмотрел в сторону, на что-то невидимое мне, и свет потускнел, словно сжимаясь.

– Ты уже потеряла часть себя, – пробормотал он. – Я вижу. Меня не было рядом, чтобы тебя остановить.

Я потерла мозоль на большом пальце, образовавшуюся из-за десятилетий работы с карандашом.

– Я отдала свой талант добровольно.

– Ты отдала напрасно.

Кровь вскипела в жилах – не от его жара, а от моего собственного.

– Неужели, Сайон? Ты в десятках тысяч миль от меня, обращен лицом к своей войне. Что тебе известно о том, чем я здесь занимаюсь? Как смеешь ты так непочтительно отзываться о моей жертве?

Он вновь повернулся ко мне, каменный, как скульптура, которую я вытесала в Элджеронском соборе. Я еще ни разу не разговаривала с ним так резко. Даже в мастерской.

– Я страдаю. – Голос у меня сорвался. – Многое из того, что причиняет мне боль, мне неподвластно. А эту… эту жертву я приняла сама. Приняла ради тебя. Ради нас.

Языки пламени на его плечах горели белым цветом.

– Не полагай, будто это ради меня ты впустую расточаешь свою жизнь.

Меня накрыла ледяная волна. Я скрипнула зубами.

– Раз у тебя есть время меня попрекать, так найди его и для того, чтобы мне помочь.

Однако он лишь покачал головой.

– Если б только все было так просто. – Он помолчал. – Мне нужно идти, – сказал он тоном заключенного, которого ведут на казнь. – Прошу. Пощади себя.

Я проснулась вся в поту, будто лежала у огня. Но в лагере не горел костер, а в воздухе витал резкий осенний холод. Я села, щурясь от рассветных лучей. Подняла ладонь. Кольцо было горячим, словно я держала его над пламенем…

«Это был не сон. Он был здесь. Каким-то образом».

Я не заплакала. Пальцы сжались в тугой кулак, пока