— После свадьбы ее больше не будут звать Козий Навоз. Все должны будут обращаться к ней как моей жене по новому ее имени Долорес.

Долорес, Исполненная скорби.., какое имя подошло бы ей больше? Но в глубине души, про себя, она всегда будет звать себя Китой...

Она позволила одеть себя в церемониальное “Облачение Предназначенной” — широкое платье-рясу, какое надевали все избранные, когда Пастырь брал их в жены. После этого ее оставили одну, и она принялась обреченно ждать свадьбы, пока с дальнего конца Долины не раздались крики и голос Коакстл не проговорил:

"Идет еще один! Не бойся его, но позаботься о нем и перевяжи его раны. От его безопасности зависит моя и твоя безопасность, а также и безопасность всех людей, потому что Дом сильно любит его”.

Яна, Диего и Банни отдыхали после чреватого опасностями возвращения к выходу из пещеры во Фьорде Гаррисона. Ардис рассказала им, что они пропустили возвращение Джонни Грина; они провели два дня в тревожном ожидании, пока наконец не появился его вертолет. Все трое выбежали навстречу, подныривая под еще вращающиеся винты. Джонни выглядел очень усталым, словно не спал несколько дней.

Когда шум винтов затих, Джонни заговорил:

— Я знаю, что опоздал, но мне нужно было кое-что сделать — pronto, shnell — быстро. Еще у меня есть новости...

Он вытащил из-под сиденья пилота вещевой мешок.

— Сперва дайте мне забраться в горячую ванну, а потом поспать часов восемь.

— А приличная еда в твои планы входит? — нахмурившись, поинтересовалась Ардис.

— Пока я сижу в ванне, Ардис, дорогуша, и не трудись, все, что у тебя есть готового, вполне сойдет, — с очаровательной улыбкой ответил Джонни.

— Вы уже вернулись или еще никуда не ходили? — спросил он у Яны, когда они вместе с Диего и Банни направились вниз к дому Соник; но тут же прибавил:

— Ox, — и замолчал, заметив, что глаза Банни внезапно наполнились слезами. Джонни обнял ее за плечи.

— Мой отец, — сдавленно проговорила девушка.

— Обвал, — прибавила Яна.

— Мои соболезнования, Баника, — проговорил Джонни.

— Я в общем-то и не знала его как отца... — Банни еле заметно пожала плечами.

— Шон пошел дальше: он надеется найти следы Эйфы, — сказала Яна.

Тут Джонни расплылся в хитрой улыбке:

— Мармион Алджемен повела своих ребят и пятерых ассистентов Мэттью, которых тот умудрился не взять с собой, в пещеру, где планета говорила с нами после извержения вулкана.

— Что?

Джонни снова усмехнулся, услышав этот вопрос, заданный всеми троими почти одновременно: они были явно ошеломлены новостью.

— Ага.

— Ну, так их не было тридцать часов... — сказал Джонни, потом помолчал, намеренно выдерживая паузу и оттягивая продолжение рассказа. — Шимус Рурк и Рик О'Ши сказали, что это было одно из самых лучших посещений в их жизни.

— Да, но что случилось с парнями Лузона? С Мармион? С Салли и...

— Мармион взяла с собой Милларда и Салли. Фабера не было — он куда-то отлучался по делам, — подсказал Джонни, заметив заминку Яны. — Шимус клянется, что во всех них произошли небольшие изменения. Я сам не мог их различить, но Шимус настроен в унисон планете гораздо больше, чем я. Он говорит, что их сердца изменились, даже если мысли остались неизменными и даже если сами они так не считают. Говорит, нам нужно только подождать и мы увидим, что произойдет.

Джонни окончательно расплылся в улыбке; его глаза сузились в щелочки.

— В этом мне приходится ему верить. На этот раз Сурс оказался слишком хитер даже для меня.

— Ничего такого, что можно было бы заметить? Они не видели Сон? — спросила Яна. “Сном” планета как бы рассказывала о своих чувствах и переживаниях, передавала людям историю своей, еще не такой долгой, жизни. Яна видела Сон вместе с Джонни, Шоном, Фиске и несколькими другими вскоре после того, как их спасли; Сон стал бы настоящим откровением для крепких парней Лузона. Яна была бы рада услышать, что они в полной мере пережили это и узнали, что чувствует планета и как она откликается на то, что с ней делают.

— Я бы не стал волноваться, Яна, — сказал Джонни; Банни, все еще в его объятиях, тоже мудро покивала головой:

— Надеюсь, ты прав. Потому что... Джонни потряс головой, отпустил плечи Банни и остановился.

— Дайте мне сначала вымыться, поесть и поспать. Мы поговорим, когда у меня в голове немного прояснится. Идет?

Яна, Диего и Банни согласились и попытались найти себе какое-нибудь занятие, пока Джонни отдыхал. Ардис клялась, что после того, как Джонни упал на постель, он даже ни разу не пошевелился во сне.

Нужно было позаботиться о лошадях — это заняло не менее полутора часов. Нанук в это время валялся на террасе и грелся на солнышке. Судя по всему, там собирались все кошки Фьорда Гаррисона. Пришла даже Тишь Спасшаяся, которую все время ласкали, гладили и вылизывали.

Яна, расчесывавшая свалявшуюся шерсть на брюхе своего конька, на минуту выпрямилась и, заметив знаки внимания, которыми одаряли Тишь, поинтересовалась у Банни:

— Они так поступают со всеми новоприбывшими? За последнюю неделю, живя во Фьорде, Тишь явно прибавила в весе; прежде она была страшно худой — кожа да кости, оранжевый мех и трагические глаза.

Банни взглянула на террасу и улыбнулась:

— Нет, они ее обучают. Нанук сказал, что это нужно сделать: некому было научить бедную кошку передавать сообщения. Ее мать убили раньше. Теперь ей придется пройти ускоренный курс обучения среди кошек Клодах. И... — тут Банни нахмурилась: кошек было много больше, чем раньше. — Похоже, у нас будут новости.

Она отложила скребницу, которой чистила кудряша, и направилась к Нануку.

— Что такое? — поинтересовалась девушка, присаживаясь рядом с ним; многочисленным оранжевым кошкам пришлось потесниться, чтобы дать ей место.

— Лайэм Малони недоволен тем, что случилось с Диной, — сказал ей Нанук. Он сидел совершенно неподвижно, глядя прямо в глаза Банни своими горящими золотыми глазами, и сообщение перетекало в ее мозг, как это бывало со всеми более сложными сообщениями. “Сказать” кошки могли только несколько человеческих слов, довольно коротких и не превышающих возможностей их речевого аппарата. Более длинные разговоры требовали несколько большей концентрации — в особенности от таких новичков, как Банни и Яна Мэддок. С Шоном Шонгили все было совершенно по-другому. Банни вздохнула:

— Я знала, что Лайэм будет огорчен, но ведь он знает, что она выздоравливает и что за ней хорошо ухаживают.

Нанук лизнул переднюю лапу, выразив этим подтверждение слов Банни.

— Он передает, что в Мертвом Коне те же проблемы, что и в Проходе Мак-Ги. Он говорит, что в Веллингтоне и Савойе тоже ждет беда.