Собрав всю смелость Кэтрин произнесла, – Леди Оливия, позвольте поговорить с вами.

– Не думаю, что это хорошая идея, вам лучше уйти, – сказала графиня с презрением глядя на девушку.

Кэтрин посмотрела на дворецкого, по глазам поняла, что он также всё знает, только сразу не признал. Почему-то стало ещё больнее, от понимания, что все её ненавидят.

– Вы правы, – сказала она, – это действительно была плохая идея, – девушка повернулась уйти, но остановилась, – Я виновата перед вами, – заговорила она. Оливия хмыкнула и отвернулась, не желая слушать. – Но ещё больше, я виновата перед его сиятельством и эту вину я не смогу загладить, как не смогу и изменить произошедшего.

– Всё что происходит с моим сыном, ваша вина! – выпалила Оливия.

– Простите, – искренне сказала Кэтрин, улыбнулась дворецкому и ушла.

На одной дороге, разъехались два экипажа, словно в фильме, на замедленной съёмке, разделённые судьбой. Как-будто было предопределено, что они не должны быть вместе. Словно, когда Кэтрин впервые появилась на пороге, особняка графа Ливингстона, высоко-высоко небо раскололось надвое и теперь, чтобы воссоединить его, они не должны встречаться, никогда.

Времени на раздумья не было, возможно это было и глупо, но Кэтрин казалось, что если не сейчас, то она никогда её не найдёт.

«Пока Ноэль с мистером Нортоном проверяют Уилдшир, я проверю Оулдридж-холл, это будет быстрее, чем ждать, пока они вернутся».

Рассуждала она, отправляясь в путь…

***

– Где она!? – прогремел Ноэль вломившись в кабинет Ричарда.

Граф работал за столом, он поднял голову в немом вопросе. Тут же появился Хамфри, – Ваше сиятельство, я пытался его остановить.

Маркиз за секунду пересёк комнату и навис над Ричардом, опершись руками на стол. – Я спрошу ещё раз, где она?!

На шум сбежалась не только прислуга, но и графиня, появилась в дверях, обеспокоенно глядя на них.

Ричард откинулся на спинку стула, «Необходимо успокоить мать». Понятно, что маркиз явился не так просто. Граф поднялся, – Во-первых присядьте, – он говорил как можно спокойнее, – Не волнуйтесь, – обратился он к матери, – нам, с его сиятельством нужно переговорить, – он подошёл и успокаивающе приобнял мать за плечи, – Вы, можете идти и заниматься своими делами.

– Но, – Оливия пыталась сопротивляться, с опаской глядя на взволнованного Ноэля.

– Не волнуйтесь, всё хорошо, – Ричард выпроводил Оливию и незаметно кивнул Хамфри, дав понять, чтобы тот ни в коем случае, её не впускал.

Как только дверь закрылась, он повернулся к маркизу, тот нервно выхаживал по кабинету. Ричард подошёл к бару, налил виски и протянул ему, затем налил себе.

– Что стряслось? – спросил он предчувствуя беду.

– Где Кэтрин? – он отставил стакан, расплескав содержимое на стол.

Внешне Ричард казался спокойным, – С чего вы взяли, что мисс Ронвелл здесь? – спросил он.

Страх за сестру, лишал его здравомыслия, он бросил взгляд полный ненависти на графа и произнёс, понимая, что её здесь нет и он лишь тратит время впустую. – Будь ты проклят, Ливингстон! До встречи с тобой, моя сестра была счастлива, – он развернулся, но остановился, – Моли Бога, чтобы она нашлась, – и быстро вышел.

Ричард уставился на дверь, волнение набирало силу.

– Ваше сиятельство, – его отвлёк неуверенный голос дворецкого, – возможно это не моё дело, – явно нервничал тот, – Но я, случайно услышал, что вы говорили о мисс Ронвелл?

– Да Хамфри, ты что-то знаешь?

– На днях, к нам приходила девушка, – он запнулся, прежде чем сказать, – Мисс Ронвелл.

Ричард напрягся, – Почему мне не сообщили?

– Я думал леди Оливия, – замялся он.

Граф его уже не слушал, лишь вручил на выходе стакан.

Оливия была в библиотеке, наблюдая через окно отъезжающий экипаж маркиза Ровендейл.

– Когда она приходила? – спросил Ричард с порога, не называя имени, но Оливия поняла о ком идёт речь.

– В четверг, после обеда, – ответила она ощущая свою вину. Оливия прекрасно понимала, что следовало сказать сыну, о её визите. Но, он и так слишком натерпелся от этой мисс Ронвелл-Уилсолн. Она обманула их всех, заставила её сына страдать. Ещё не известно, чем всё это могло закончиться, не найди прислуга это письмо от её братца, под матрасом.

– Что она хотела?

– Я не стала слушать, – проговорила графиня, – А сказала, что ни мне, ни тебе это не интересно.

Ричард взял мать за плечи и глядя прямо в глаза произнёс, – Это важно мама, подумай хорошенько, Кэтрин что-нибудь говорила?

Не желая говорить об этой девчонке, Оливия обиженно отвернулась.

– Мама, это важно, – Повторился он, – Кэтрин пропала. Графиня в ужасе прикрыла рукой рот. – Вспомни, она говорила куда собирается? Ведь зачем-то же она приходила?

– Она хотела поговорить, – тихо произнесла Оливия, – И, – не решалась сказать она.

– Что? Мне нужно знать всё, чтобы понять куда она могла отправиться.

– Ты столько выстрадал из-за неё…

– Мама, – не терпящим возражений тоном, – Я жду.

– Она сказала, что «виновата перед мной», – после небольшой паузы добавила, не уверенная стоит ли, – но еще больше виновата перед тобой и эту вину не сможет загладить, как не сможет и изменить произошедшего, – тихо договорила Оливия.

– Это всё? – спросил Ричард.

– Да, – ответила она, – Я же сказала, что не стала слушать её. Куда ты? – Ричард уже был в дверях.

– Искать Кэтрин, – ответил он и скрылся за дверью.

Графиня медленно опустилась в кресло, – Разве могла я подумать, что в поисках жены для сына, найду лишь, головную боль.

***

– Нитчь со своими ребятами уже отправился, – Ноэль обвёл пальцем место на карте и посмотрел на Нортона.

– Через пару часов, как только Констебль наберёт ещё людей, мы выдвигаемся. – Внешне маркиз выглядел спокойным, но это только внешне, внутри же, его съедал страх. Уже прошло четыре дня, как она исчезла, а это значит, что уйма времени потеряно. Все ужасные мысли Ноэль гнал подальше, стараясь не материализовать их, но это было чертовски сложно.

Возгласы дворецкого привлекли к себе внимание, Ноэль в очередной раз, с надеждой посмотрел на дверь.

Вошёл Ричард, разочарование на лице маркиза сменилось открытой враждебностью. Граф прошёл вперёд, не обращая внимания на него и на протестующего слугу.

– Убирайся! – проговорил маркиз, устрашающе. Это был не крик, не ругань, это были слова пропитанные искренней ненавистью.

Но Ричард не слушал его, он прямиком направился к столу, на котором разложена карта.