был опубликован в ту эпоху, когда аналитическая химия только делала свои первые шаги. В этой работе автор подробно описывал каждый яд, а также симптомы, которые он вызывает, и классифицировал яды по категориям. Автор представил способы постановки диагноза, которые тогда, конечно, были еще очень несовершенными.

В 1851 году одному бельгийцу удалось открыть новый яд – никотин. Именно это вещество, наряду с другой дрянью, присутствует в сигаретах. В те времена некий Ипполит Визар-де-Бокарме, который был бы графом, если бы пережил своего отца, находился в бедственном финансовом положении. Ситуацию он надеялся существенно улучшить путем женитьбы на Лидии Фуньи. В 1843 году он заключил с ней брак, но ее наследства оказалось недостаточно. Тогда он позарился на наследство своего шурина, которого звали Гюстав. Вот только Гюстав не собирался умирать – он планировал жениться на обедневшей аристократке. Под ложной фамилией Ипполит записался на курс изучения химии при Промышленном училище в Генте, где научился извлекать эфирное масло из табака. Он произвел его в большом количестве, опробовал на животных, а затем дал своему шурину во время одного из его визитов в замок Битремон, расположенный в Бюри, между Турне и Монсом. Гюстав умер на глазах у Ипполита и своей сестры. Как посчитали вначале, смерть наступила в результате апоплексического удара – этим термином раньше обозначали внезапную остановку работы мозга, чаще всего из-за кровоизлияния. Местным властям смерть Гюстава показалась подозрительной, и было принято решение о проведении вскрытия тремя врачами по токсикологической экспертизе, которую поручили профессору химии Жану-Сервэ Стасу. Профессор разрезал внутренние органы на маленькие фрагменты и проделал с ними процедуру, очень напоминающую ту, которую все еще используют и сегодня. Она позволила ему обнаружить алкалоид, который он определил как никотин: «Я прихожу к выводу, что в желудке покойного действительно оказались ядовитые вещества. Эти вещества экстрагированы из никотина – щелочи, содержащейся в табаке. Никотин является одним из самых сильных известных ядов». Судебные следователи обнаружили в потолочных перекрытиях замка Ипполита подпольную химическую лабораторию. Все тайное стало явным. Ипполит Визар-де-Бокарме был признан виновным. 19 июля 1851 года его казнили путем отрубания головы на гильотине на Гран-Плас в Монсе. Он стал последней жертвой гильотины в Монсе, а Жан-Сервэ Стас – первым ученым, доказавшим присутствие никотина в организме погибшего. Сам метод обнаружения алкалоида получил его имя.

Жан-Сервэ Стас открыл новую эру в науке: появилась возможность обнаруживать многочисленные яды и наказывать преступников. Яд завершил свое царствование, так как его научились успешно идентифицировать, преступления начали раскрывать, а преступников вскоре предавали суду. С тех пор количество отравлений существенно снизилось – они почти прекратились. Но если отравления стали исключением, то это вовсе не значит, что их не надо принимать во внимание: все-таки они встречаются, и игнорировать такую вероятность ни в коем случае нельзя.

Что касается меня лично, то мне довелось столкнуться только с одной-единственной историей, когда я определил отравление как способ убийства. Это оказалось возможным потому, что окоченение тела жертвы происходило с явным замедлением – это указывало на специфический тип яда.

Несколько лет назад один мужчина – назовем его Франц – увидел мою физиономию по телевизору и попросил о консультации в связи с экспертизой. Мой секретарь назначила ему время. Я был очень возмущен ее решением, так как я встречаюсь с людьми в рабочее время только при условии официального запроса судебных органов, а такого запроса не было. Я собирался сообщить об этом посетителю, но необходимость в этом сразу же отпала – он пришел совершенно по другому поводу.

– Доктор, я пришел к вам, потому что засыпаю прямо перед телевизором.

Мысленно я проклял своего секретаря за то, что она записала ко мне на прием этого сумасшедшего, и вежливо ответил:

– Вы знаете, такое бывает и со мной.

– Нет, доктор, я хочу сказать… это происходит со мной не всегда. Но если я засыпаю, то так, что жене приходится будить меня утром, чтобы я отправился на работу, а потом я весь день чувствую себя вялым и разбитым.

Этот мужчина неожиданно начал вызывать у меня интерес. Он явно был не сумасшедшим – скорее наоборот, очень здравомыслящим. Он жил со своей женой Антуанеттой и совсем маленьким ребенком в новом доме типовой застройки.

– Такие симптомы есть только у вас? Нет ли таких же проблем у жены?

– Нет, доктор.

– И эти симптомы проявляются у вас только по вечерам? Возникают ли они днем?

– Только по вечерам.

– Есть ли у вас какие-нибудь другие симптомы? Например, тошнота, рвота, головные боли, обмороки, шум в ушах, боль в желудке?

После того как весь запас вопросов по части симптомов был истощен, выяснилось, что ничего, кроме глубокого сна, Франца не беспокоило, что явно противоречило всем моим знаниям о ядах. И тогда мне в голову пришла мысль, которая могла помочь нам решить эту проблему.

– Вы всегда едите то же самое, что и ваша жена?

– Да, доктор.

– Может быть, все же что-то есть такое, чего нет в рационе вашей жены?

Франц немного задумался.

– Да, кофе. Она готовит его мне, когда я смотрю новости по телевизору.

Я почувствовал, что напал на след.

– Ваша жена знает, что вы собирались прийти ко мне?

– Нет, мне не хотелось говорить ей об этом. Она бы приняла меня за сумасшедшего.

Я не решился сказать ему, что вначале я и сам принял его за умалишенного.

– Почему вы не обратились к своему лечащему врачу?

– Потому что у меня его нет.

– Ну что ж, я предлагаю вам сделать вот что…

Я вручил ему 7 контейнеров, обычно используемых для сбора крови и мочи, и попросил его каждый вечер, перед тем как выпить кофе, который наливала ему его жена, наполнять им емкость и затем прятать баночку подальше. На каждом контейнере была этикетка с указанием дня недели. Мы договорились, что Франц поставит крестик на контейнере, в котором будет кофе, в тот день, когда он заснет перед телевизором.

– Доктор, вы думаете, что моя жена травит меня?

– Пока я ничего не думаю. Я просто пытаюсь понять.

На самом деле мне не хотелось, чтобы его поведение в чем-то изменилось. На малейшее изменение в поведении могла бы обратить внимание его жена, а я подозревал ее в причастности к этой проблеме, но еще не знал, в чем именно состоит ее роль.

На следующей неделе Франц ждал меня с некоторым нетерпением. При нем были все контейнеры, которые он прятал под диваном, на котором спал перед телевизором. Следуя моему