это, а стоит ли оно того, а не сходит ли Ян с ума от общения с больной супругой. Ян лишь отвечал: «Я обращаюсь с ней, как со здоровым человеком», — чтобы не лгать и не раскрывать всей правды. Девушке надоело тратить время на бесполезные знакомства, и она направила энергию обратно в дом, в семью. Клеменс оказалась самой преданной супругой на свете. Она с благодарностью и трепетом вспоминала время, когда Ян возился с ней, пытаясь обучить беглой речи и ровной походке, и решила отплатить любящему мужу такой же заботой. Ян уезжал на учёбу в семь утра, возвращался в три, и у него оставался один свободный час до работы. Джо заранее готовила мужу перекус, а пока жарились гренки и кипятилось молоко, расстилала постель и взбивала подушки. Когда Ян прибегал домой, она зацеловывала его, покуда тот не разомлеет, подавала ему горячий обед в постель и ложилась рядом, ждала, когда юноша, сытый и довольный, заснёт и восстановит измотанный организм коротким дневным сном. Пока Ян работал, Джоанна выполняла за него письменные задания по учёбе, собирала портфель, гладила ему брюки и ездила в библиотеку за книгами, чтобы в дороге мужу всегда было что почитать. Заодно она подтянула английский, начала читать научные труды по физике плазмы и играть в шахматы: теперь, когда супруг возвращался с работы, за ужином они обсуждали то, что ему было по-настоящему интересно, и каждый вечер он засыпал абсолютно счастливый. Безграничная нежность Джоанны распрямила Яну спину, расправила плечи и подняла подбородок, помогла получить красный диплом бакалавра, потом магистра, и наконец — аспиранта. Он много пел, чтобы справиться с заиканием, по вечерам присоединялся к Джоанне, репетировавшей перед зеркалом, и вместе с ней работал над громкостью голоса и интонациями. Ян теперь держался великолепно, и его зауважали одногруппники, преподаватели, а затем и коллеги. Джоанна так гордилась высокой репутацией мужа, что перестала обращать внимание на собственную. Одиночество заставило Клеменс всерьёз задуматься о роли матери, и через четыре года после свадьбы, на двадцать второй день рождения Яна, девушка объявила, что перестала пить противозачаточные и носит под сердцем маленькую Алису Кравченко.

Маргарите не удалось поступить ни в одну балетную академию, и она заглушала обиду бесконечной стиркой и уборкой в доме. Джоанна тоже не знала, куда ей деть себя после домашнего обучения со справкой из психдиспансера. В тот год Рита перестала звонить матери, которая бы продолжила причитать и охать, узнав, что дочь ничего не добилась без её покровительства. А Джоанне и так некому было звонить. И, казалось, самое время им сблизиться и стать подругами, найти общие интересы, вместе читать, гулять и ходить в театр. Но девушки стали заклятыми врагами. Чтобы Джоанна не скучала одна в пустой квартире, Ян добыл для неё пропуск в институт, и два раза в неделю девушка слушала лекции про минералы и почву, сидя в последнем ряду аудитории. Маргарита из принципа отказалась посещать университет тайком, в душе ликуя, что будет видеть Джоанну на два утра в неделю реже. Джо пыталась помогать ей по дому, но самолюбие не позволило Марго доверить часть обязанностей аутистке, которая справлялась со всем, за что бы ни бралась, куда лучше неё. Когда Джо смотрела научное шоу, Рита переключала на спорт, хотя ненавидела спорт. Когда Джоанна собирала пазл на ковре в гостиной, Рите вдруг срочно нужно было пропылесосить ковёр. Однажды пылесос засосал половину деталей пазла, и Рита, изображая досаду и крайнее удивление, долго извинялась перед беременной подругой с ноющей спиной.

— Как неловко, Джо! Извини, Джо! Придётся тебе самой вынуть детали из мешка с пылью. Заодно и пылесос на место отнесёшь. Тебе не очень тяжело будет?

— Больно нужен мне этот пазл, — радостно улыбнулась Джоанна. — Я давно собиралась его выбросить. Он Ирин.

Рита разозлилась, но виду не подала. С широчайшей, добрейшей улыбкой она сама достала пыльный мешок и нашла все детали, после чего вручила их Джоанне.

— Спасены! Теперь можешь собирать свой любимый пазл.

Джоанна долго не могла понять, в чём провинилась, и решила поговорить с мужем. Ян лишь развёл руками и ответил: «Не знаю. Тёма себя так же ведёт».

Тёма прибегал к самым разнообразным уловкам и злым шуткам, чтобы раз и навсегда прихлопнуть, как муху, свой эгоистичный гнев по отношению к брату, который во всём казался теперь лучше, увереннее, опытнее; но, как ни подкалывал и ни унижал он Яна, зависть разжигалась пуще прежнего. Рита, поскольку открыто завидовала Джоанне, изо всех сил старалась сделаться ей настоящей подругой, дабы раздавить это гадкое чувство ревности и взрастить любовь. Для Риты было немыслимо, как её подруга смела обладать одновременно непостижимой красотой, тонким умом и проницательностью сыщика. Рите невыгодно было верить в психическое здоровье Джо, слишком эта англичанка была хороша. И она принялась возиться с Клеменс, как с ребёнком, и ей было это совсем не в тягость, а только в радость. Потихоньку Рита вновь освободила Джо от мытья посуды и уборки в квартире, ведь аутистам это ни к чему, и зачастую сажала подругу напротив телевизора с пошлыми американскими мультсериалами и заставляла смотреть на эти животные кривляния, приговаривая: «Джо, милая моя детка, у тебя аутизм, тебе не нужно напрягаться, хватит читать, посмотри лучше, как белочки танцуют с енотами и поют, как им нравятся орешки!»

Ян с Джоанной, с юных лет окружённые недобрыми взглядами и грязными слухами, искренне недоумевали, в чём им можно завидовать. Оба были сироты, оба не имели друзей, Джоанна потратила юность на притворство и немую вражду с опекуншей, а Ян — на книги и шахматы, так что оба выросли почти отшельниками, закрывшись от внешнего мира и довольствуясь лишь обществом друг друга. Единственным достоинством их пары была, пожалуй, внешняя красота: они смотрелись вместе так трогательно и гармонично, что казалось, эта пара сошла со страниц романа со счастливым концом. В итоге молодожёны пришли к выводу, что люди завидовали им именно из-за их красоты. Русские ценят внешнюю красоту больше остального, красота даёт возможность закрыть глаза на прочие недостатки. Красивых чаще жалеют, красивых легче оправдать, красивых приятнее прощать. Джоанна с Яном начали шутить, порой даже при друзьях, что если их дочка окажется симпатичнее Ритиной, то Тёма с Ритой, эти кровожадные пираньи, съедят несчастную Алису живьём. Артемий Кравченко молился всем богам, которых только знал, чтобы зависть не передалась по наследству его детям и их с Яном сыновья или дочери ладили между собой. Ведь Тёма, хоть и скрывал