Мы очутились на краю впадины размером с приличный стадион. Спуск в нее был не очень крутой. Можно спокойно спуститься и подняться не опасаясь при этом навернуться. По всему краю стояли люди, среди которых присутствовали и взрослые и дети, мужчины и женщины.

Но самое любопытное происходило внизу.

Наше «стенка на стенку» просто шалость по сравнению с тем, что я увидел. Сотни, а может и тысячи тигичан дрались друг с другом.

«Это называется у них «люмама» — освобождение, — пояснил Ниминоки. — До конца не ясно для чего им это, но за все время, что мы наблюдаем за ними, еще ни один человек не погиб в подобной свалке»

В это трудно было поверить.

Они мутузили друг друга с такой силой, что некоторые падали, а кто был в состоянии передвигаться, ползли наверх к кромке, где их ждала замена. Как только кто-то покидал побоище, его место занимал другой. И все это делалось без каких-либо сподручных средств и тем более оружия. Единственным оружием были кулаки и ноги. Еще удивило их отношение ко всему этому — они делали это с улыбкой на лице, даже смеялись. Такого мне еще никогда не доводилось наблюдать. Кто-то действовал в одиночку, кто-то сообща, но всегда на равных. Если группа состояла из двух или более человек, то их противники имели такое же преимущество. Здесь-то я и вспомнил нашу старинную народную забаву. В этом смысле, нужно согласиться, мы чем-то похожи. Женщины в драке не участвовали. Они со смехом встречали своих мужей и так же весело расходились, оттирая кровь и грязь, будто краску с непоседливых малышей. А то, что их половинкам носы расквасили и бока помяли никого не волновало. Наоборот, чем больше синяк, тем больше смеху. Дети так вообще укатывались от хохота. Когда их папаши по возращении пытались догнать их и вымазать в крови, они удирали, показывая им всякие рожицы. Праздник, да и только!

Постепенно я тоже заразился смехом. Что-что, а немые не хуже всех могут это делать. А если он еще и землянин, и русский, то и подраться не прочь.

Не знаю как, но ноги понесли сами. От Ниминоки только и услышал: «Ну, все!» Мне кажется, стань он хоть на секунду землянином, то успел бы за это время выразить мысли намного крепче и не совсем в нормативной форме. Дети мои, напротив, завизжали от радости, завидев как их папка поскакал вниз размахивая руками, словно поломанная мельница. А боевой клич привел в восторг не одну девушку. Об этом я узнал позже, когда они толпами стали ходить ко мне в землянку.

Забурившись в толпу, мои ноги и руки принялись колотить кого попало. Было так здорово, что я почти не чувствовал, как ответные удары испытывали мое тело на прочность. Бил только тех, кто не был «занят» и били только те, кто был больше меня. Маленькие почему-то стояли, спокойно ожидая своей участи. Получив «по полной программе» они покидали поле боя или находили себе равного противника.

Хорошо, Ниминоки вовремя предупредил: «Оставьте недоростков в покое, ищите себе равных. А лучше вообще уходите!»

«Но это же не справедливо, — хотел выкрикнуть я, меня тоже большие бьют!»

И все-таки я его послушал. Пришлось немного отдышаться и оглядеться вокруг, чтобы понять это. как только я отстал от них и меня оставили в покое. На ум пришло нелепое сравнение о сообщающихся сосудах, более того, навело на мысль о хорошо отлаженном механизме, где каждый винтик хоть и не до конца понимает своей задачи, но отменно реагирует на изменение условий, в котором пребывает. И я один из этих винтиков, возомнивший себя винтом. А раз уж ты такой деловой, то и получить должен по заслугам, хоть и с улыбкой во всю резьбу. Глупо, зато понятно.

Стыдился не долго. Когда все пришло в равновесие, на меня набросился вновь прибывший. Этакий свежий и прыткий козел! Он мне чуть зубы не вышиб своей протоптанной пяткой. И только тогда я вспомнил о растяжке подаренной мне сердобольными стариками. Может для этого?

Нужно признать — тигичане хорошо дерутся. У них есть кое-какие элементы от бокса, восточных единоборств, борьбы, не взирая на то, что они никогда не были на Земле. Видимо, человек и на Тигиче человек и у него не такой уж большой выбор в движениях, тем более, если они касаются самозащиты и средств нападения. Но то, что продемонстрировал я, нужно было видеть! Брюс Ли с Ванн-Даммом рядом не стоят.

И как выяснилось, я снова перестарался.

Сначала с развороту махом правой ноги я уложил своего прыткого обидчика, так, что ему сразу пришлось ползти обратно. Потом переключился на более крупного противника. Это был здоровенный мужик! Мне тогда стало жаль его, поскольку он стоял один и не мог выбрать себе напарника. Поначалу он не решался нападать, отвечая на мои удары по заднице, толстому животу смешками и улыбками. Один раз даже расхохотался, когда я попытался уложить его, разбежавшись и пнув двумя ногами в его бок. Только когда я запрыгнул на него сзади, он начал действовать: крутиться, стараясь скинуть, силиться ударить руками, отводя их назад.

Было весело как никогда…пока он не поймал меня за ногу и не швырнул наземь.

— Наконец-то! — тихо перевел его радостный возглас Ниминоки. От себя старик добавил. — Ну, теперь держитесь! У этого амбала давно не было соперников.

— Аы, ао, аэ, аы!

Я летал, как опавший веник, а удовольствие получал лишь от невесомости, находившись между небом и землей.

До своих двойняшек приполз быстро. Как так получилось до сих пор не помню. Если б не знал, что общий смех предназначался не только мне, со стыда бы сгорел.

Но добравшись до дома, во мне, кроме чувства глубокого удовлетворения, ничего не осталось. Его хватило на несколько дней вперед. Мало помню, что тогда говорил Ниминоки. Что-то о многовековой традиции тигичан устраивать такие побоища и что эта традиция повторяется каждый день. Что принять участие в них может любой, если найдет себе равного соперника, даже женщины. Но женщины очень редко пользуются этим правом. На памяти Ниминоки имели место только два подобных случая. Видимо, слабому полу это не особо нужно. И, правда, зачем? Это ж страшная вещь, когда они дерутся!

Так мой первый выход в люди закончился еще двухдневным заточением в землянке, болью в голове и сплошными синяками по всему телу.