Я пошатнулась и сползла на пол. Скай, тяжело дыша, опустился рядом. Мы сидели, привалившись спинами к алтарю. Полуобнаженные, в потеках крови, несчастные, едва живые. Живые! Я повернула голову и посмотрела на мужа. Бледного, взлохмаченного… невредимого.

— Скотина! — крикнула я, попытавшись залепить ему пощечину, но тут же взвыла — раненая рука взорвалась болью. Скай поймал мои пальцы и принялся дуть на них, точно я ребенок, поранившийся во время игры, а я бормотала сквозь сжатые зубы. — Если ты, ящерица летучая, только еще раз посмеешь использовать против меня этот дурацкий драконий язык, я… Я не знаю, что я с тобой сделаю! Эгоист! Ты хоть подумал, как бы я стала жить, своими руками убив того, кого люблю! Как?

Скай обнял меня, и только сейчас я почувствовала, что его бьет крупная дрожь: как бы там ни было, а муж почти попрощался с жизнью, он готов был пойти на этот шаг ради меня, а сейчас его настигло осознание того, что он еще, похоже, задержится на этом свете. Мы соединили наши изрезанные руки и долго-долго сидели без сил, стараясь прийти в себя.

— А как мне жить, зная, что ты… — тихо начал он, но не договорил.

«Что ты умрешь», — мысленно закончила я за него.

— Ничего, все умирают, — прошептала я и заплакала.

Скай прислонил мою голову к своему плечу, нащупал накидку, по-прежнему валявшуюся на полу, укутал, положил теплую руку на живот. Горошинка мягко толкнулся, будто напоминая о своем присутствии. Молодчина, Горошинка. Если бы не ты, я бы совершила непоправимое.

Мы вышли из пещеры вместе, поддерживая друг друга. Остатки кинжала Скай зачем-то взял с собой, хотя уже ясно было, что артефакт теперь бесполезен. Что же, мы сделали все, что могли. Увы, иногда судьбу победить невозможно, остается только смириться…

* * *

Старший лорд был страшен в гневе. Пока нас не было, сотни верных подданных прочесали вдоль и поперек гору Ньорд. Ясно было одно: Скай ушел куда-то с повелителем Тарком Зрасвингом, но тролли отказывались назвать куда.

Я представляла ужас отца Ская, когда ему передали письмо. Я точно не знала, что в нем написано, разглядела лишь обрывки фраз, когда свекор тряс изрядно измятым листом бумаги у нас перед носом: «Прости за все… Позаботься о Маргарите и моем сыне…» Мы сидели на диване у камина, словно провинившиеся нерадивые ученики, а лорд все никак не мог успокоиться, отчитывая нас за глупость.

— Дети! Безмозглые младенцы! Ну, ладно Маргарита, на нее и не надеялся, но у тебя, Скай, должна быть голова на плечах? Похоже, я ошибался в тебе, сын!

Все, о чем я мечтала в этот момент, — поесть, умыться и лечь спать. После почти двухдневного пути я находилась на грани морального и физического истощения, но старшему лорду, похоже, было все равно. Скай обнимал меня, притянув к себе, держал за перебинтованную руку и время от времени прикасался к виску горячими сухими губами. Он сразу хотел отвести меня в спальню, но лорд Ньорд рявкнул: «Сидеть!», так что я посмотрела на мужа умоляющими глазами, уговаривая не сорваться: тот, судя по сжатым губам, уже готов был ринуться в бой. Мне не хотелось злить старого дракона еще больше. Да и, признаться, мне стало немного его жаль. Что он пережил, думая, что единственный сын больше не вернется?

— Придумали невесть что! Какие-то нелепые детские игры! Как? Как вообще можно было это воспринимать всерьез?

Он схватил с каминной полки листы, вырванные из книги, которые к этому моменту совсем поблекли — прочитать что-либо стало невозможно. Здесь же валялся сломанный кинжал, уже ничем не напоминающий магический артефакт.

— Он светился голубым светом, — прошептала я.

— Что? — надменно переспросил лорд, всем видом показывая, что не воспринимает мои слова всерьез. — Да что ты говоришь, дитя? Магическим, наверное? А вещие сны тебе не снились?

— Нет…

Я понимала, что бы мы сейчас ни сказали — нам не поверят. Да я уже и сама думала, не примерещилось ли мне все это. Неужели мы верили, что такой нелепый обряд может помочь?

— Отношения с химерами обострились до предела. Вот-вот разразится буря! Мы на осадном положении. А ты, словно неразумный ребенок, играешь в какие-то бестолковые игры. Ничего изменить нельзя, пойми это уже, наконец, сын. Возможно, в Маргарите есть толика крови дракона. Возможно, именно поэтому она идеально подошла тебе в качестве жены. Но драконицы не вернутся! Никогда. Ничто не изменит привычного хода вещей! Смирись уже, сын!

Лорд Ньорд вдруг вынул из кармана и протянул мне очередной флакон с пурпурной жидкостью. Второй вместе с вещами остался в имении Харосс. И этот небольшой флакон помог мне ясно осознать: никакого спасения, никакого чуда, никакой надежды. Я умру.

Мир вдруг погрузился в темноту: я сползла на руки Ская, потеряв сознание…

* * *

Ситуация в Небесных Утесах действительно была далека от мирной. Химеры впервые за несколько столетий вышли из тени и, похоже, теперь не собирались останавливаться. Они и раньше беспрепятственно умели проходить сквозь врата, жили на два мира. И если в мире людей они давно и прочно заняли положение влиятельных особ, то в Небесных Утесах предпочитали действовать исподтишка, устраивая мелкие и крупные заговоры, настраивая друг против друга драконов и уничтожая тех невест, в которых текла хоть капля драконьей крови. Они панически боялись возрождения драконов, хотя сами драконы осознавали, насколько эфемерна эта надежда.

Теперь же, понимая, что скрываться больше нет смысла, химеры решили захватить власть в открытую. Сила была на их стороне: они подчинили выверн, стаи которых использовали в боях, а еще они могли проникнуть куда угодно под видом слуг и даже членов семьи.

Вчера была захвачена гора рода Дралор, а сейчас шел бой за гору Риас. И драконы почти ничего не могли противопоставить врагам.

Все это вывалил на наши головы свекор утром следующего дня, когда нам приказано было явиться на завтрак. Кроме нас троих за столом присутствовали стражники, которых король отправил охранять нас. Правда, с учетом всех обстоятельств, вряд ли они задержатся надолго — вернутся защищать короля и Апрохрон.

— Но ведь огненные шары погаснут, если они убьют драконов. Зачем им разоренные города? Какой в этом смысл? — решилась задать я вопрос.

— Они не убивают, — скривился свекор. — Берут в плен.

И хотя я не испытывала нежных чувств по отношению к драконам, но представив, что их ждет в плену, передернулась. Ужасно… А ведь нас, вполне возможно, ожидает та же судьба.

— Станем бороться до последнего, — сказал Скай. — Не сдадимся.

Я представила стаю выверн и только закусила губу. Старший лорд тоже, верно, подумал об этом.

— Мальчишка, — бросил он.

Война была почти проиграна. Я знала, что король отправлял отряд в имение Харосс, но химеры оставили его. В мире людей думали, что древнейший знатный род пал жертвой эпидемии алой лихорадки. Дом сожгли. Теперь химер, изменивших облик, не найдет никто и никогда. А сколько их живет сейчас в мире людей — тоже никому не известно.