Зло хмуря брови, достал из шкафа две кружки, подставил их одну за другой под кофейный автомат, нажимая каждый раз кнопку.

– Я черный кофе не пью, – поморщилась Сашка, заглядывая в кружку, которую он поставил перед ней.

– Со сливками вредно, – парировал он, – растолстеешь.

Надувшись, Сашка набухала в черную жижу три ложки сахара и отхлебнула.

– Гадость!

– Не хочешь, не пей.

Вот мама никогда ей таких слов не говорила! Если Саша не хотела кофе, она предлагала сварить какао или налить чай. Слезы обиды подступили к глазам: сдохнет она от такой жизни с этим Игорем! Ни еды нормальной, ни питья. И он даже не пытается поинтересоваться, что нужно ребенку, – сидит, погрузившись в свои мысли. Мама, конечно, тоже так делала, когда думала о работе, но она хотя бы заботилась о своей дочке.

– Вы с моей мамой сколько лет знакомы? – попыталась она выдернуть Игоря из потустороннего мира.

– Пять.

– Ого, – Сашка вытаращила глаза, – и до сих пор не поженились?!

– Саша! – осадил он ее.

– А че такого? Ты же с ней спал!

– Александра!

– Да помню я, как меня зовут, – надулась она, – я тебя спрашиваю, что вам мешало? Вот эта кукла?! – она ткнула пальцем в сторону фотографии молодой женщины с ребенком.

– Нет! Ты!

– Не, ну нормально?!

– Не знаю. – Игорь встал из-за стола и подошел к раковине, чтобы вымыть кружку. – Мы с твоей матерью творческие люди! Значит, у нас должна быть свобода.

– А ты ее-то спросил? – ехидно поинтересовалась Сашка.

– О чем?

– О том, че она по этому поводу думает! Нужна ей свобода?

– Не «че», а «что».

– Что, – согласилась Сашка, сощурившись, – что у тебя с этой жабой на фотографии?

– Я не спрашивал, – ответил Игорь на предыдущий вопрос, сделав вид, что последнего не расслышал.

– Вот Инна от тебя и ушла! – повелась на его уловку Саша.

– Она от тебя ушла! – как ребенок, завелся Игорь.

– Не ври, – в тон ему выдала девочка, – что ты с ней сделал?!

– Все, Александра, – желваки на его скулах ходили ходуном, – я тебя к бабке отправлю!

– Нужна я ей, – испуганная Сашка моментально притихла, вжав голову в плечи.

– А мне – тем более!

Он выхватил из ее рук кружку с недопитым кофе и, швырнув ее со злостью в раковину, скрылся в своей мастерской. Из Сашкиных глаз невольно покатились крупные слезы: никому она теперь не нужна. Раньше хоть мама была рядом!

Встав из-за стола, она на цыпочках подошла к раковине и увидела, что кружка расколота на две половины. Слезы покатились быстрей. Если бы она только знала, куда ей самой бежать…

До обеда, пока курьер из ресторана не привез пакеты с коробочками и баночками, Игорь не высовывал носа из мастерской.

От скуки Сашка включила ноутбук матери, который Игорь велел ей вчера забрать с собой, и стала копаться в его содержимом. Куча папок со смешными названиями теснилась на рабочем столе: «пиары», «консервы», «хрипушки», «расшифровки», «верстки» – Сашка ничего не могла понять. Открывала и находила то звуковые файлы, то картинки, то непонятные тексты.

Обнаружила аудиозапись на французском языке – наверное, из той самой командировки в Париж. Саше стало любопытно, что там за интервью, она надела наушники и начала слушать. Сначала зазвучал мамин голос, и это было невыразимо хорошо: так, будто Инна никуда не делась, а сидела рядом – стоило только закрыть глаза, чтобы это представить. Потом долго говорил француз, рассказывал о своей жизни. Его и переводчицу Саша поначалу не слушала, ждала, когда снова заговорит мама. Но постепенно история месье Лютанса, как его называла мама, становилось все интереснее. И когда известный кутюрье, перед которым, похоже, преклонялся весь мир, сказал, что в детстве его бросила мать и ему приходилось часто воображать ее, потому что виделись они редко, Сашка начала хлюпать носом.

«Самые большие несчастья порождают самые большие счастья», – подытожил он первую часть рассказа. Мол, если бы не детские переживания, великого художника из него бы не получилось. Саша внимательно дослушала интервью до конца – необычные вещи говорил этот Лютанс.

Потом стала включать другие аудиозаписи, но ничего интересного больше не нашла – какая-то болтовня об одежде, ресторанах, мебели. Чепуха!

Самой последней из всех Сашка открыла папку с названием «Книги». Залезла в тяжеленный документ «Первая книга. Пророчество Эльзы» и начала читать. Через несколько минут она была уже далеко, в параллельном мире.

Часы и дни за маминым компьютером полетели сказочно быстро – Сашка не могла оторваться от чтения. Лишь изредка вспоминала о том, что нужно поесть. А когда добралась до «Четвертой книги», растрогалась до слез – такой похожей на нее саму оказалась главная героиня. Вспыльчивая, непослушная, она постоянно попадала в неприятные истории, заставляя свою маму трястись от страха за жизнь дочери. Как же стыдно стало Сашке за свои прежние выкрутасы, когда она поняла – Инна испытывала то же самое. Точно так же, горячо и беспомощно, любила ее.

Девочка из романа в конце концов сбежала от своей несчастной мамы в Забытый Мир, которым, как и во всех предыдущих книгах, правил Конунг. Не понимая, что делает, она открыла дверь между мирами, выпустив древних духов. И все перевернулось с ног на голову, свет в Забытом Мире померк… На этом история не должна была заканчиваться – новая героиня обязана была найти способ и все исправить! Вот только мама не успела дописать книгу, бросив Забытый Мир в опасности.

Сашка теперь не могла думать ни о чем другом – так хотела спасти мир, с которым успела сродниться за несколько дней, пока читала первые книги. Он не был для нее выдумкой или фантазией: это была настоящая, просто забытая для большинства людей Вселенная, в которую мог попасть каждый человек: стоило только найти вход. Дорога туда лежала через пещеру горы, напоминавшей по виду огромную кошку.

Девочка вдруг испугалась, вспомнив слова, написанные мамой в записке: «Я расстаюсь с этим миром». А вдруг она нашла путь в тот самый Забытый Мир? Но почему же тогда не взяла дочку с собой?! Вдвоем с мамой Саша отправилась бы даже за край света: лишь бы быть рядом.

Игорь, закрывшись в мастерской, сутками писал картины. Те несколько дней, пока Сашка лазила в мамином компьютере и читала книги, ей было все равно, чем он там занят. Лишь бы не забывал заказывать какую-нибудь еду хотя бы раз в день. Но даже с этим случались постоянные перебои! Жить с безумным Варшавским оказалось невыносимо – кроме своих картин, он ни на что не тратил силы и время, а на Сашу обращал не больше внимания, чем на кадку с фикусом. Раньше девочке казалось, что самый эгоистичный на свете человек – это ее мать. Теперь она видела, что в природе встречаются куда худшие варианты.