— Привет, — встретив сына на ведущей к дому дорожке, я присела и привычно обняла его, как делала каждый день. Выпустила его и поднялась на ноги. За этот год он вырос, вытянулся и стал ещё больше похож на отца. На Дениса. Теперь это было ясно, как дважды два. Так же, как было ясно, кто отец спавшей в комнате на втором этаже под присмотром няни дочери. Светленького херувимчика с пухлыми щёчками и губками-бантиком. Не так давно ей исполнилось четыре месяца. Четыре месяца…

— Ты давно прилетел, пап? — обратился Андрей к Денису, и я, как всегда, почувствовала щемящую нежность при этом его таком простом и таком для меня непривычном «пап». Казалось, даже Денис не чувствует того, что чувствую я.

— Утром, Андрей, — ответил он точно таким же тоном, каким обычно разговаривал с совершенно взрослыми людьми. Спокойно, без попыток показать, что он старший. — Сегодня утром.

Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Нет… Карие глаза его были наполнены особенным теплом и благодарностью. Особым светом, которого не было прежде. Он появился вместе с этим незамысловатым «пап», именно в тот день, ту секунду, когда сын впервые признал его, впервые назвал отцом, откровенно и честно, без стеснения и неловкости. О том, что Дэн — его отец я рассказала практически сразу, ещё до переезда, но какое-то время Андрей будто бы ждал. Будто бы присматривался и раздумывал. А потом…

— Па-ап, — позвал он, стоя уже на пороге дома. — Ну что вы так долго?

Взяв меня за руку, Денис ускорил шаг, и я последовала за ним.

Поднявшись наверх вместе с сыном и Дэном, я заглянула в детскую. Дочь лежала в своей крохотной кроватке, напоминающей сказочную колыбель. Вся её комната напоминала комнату сказочной принцессы: нежно розовые обои с серебристыми полумесяцами и золотыми солнышками, белый заяц в кресле, огромный медведь с шёлковым бантом, золотистые портьеры на деревянном карнизе. Няни в комнате не было, зато был Антон. Стоя у кроватки, он, огромный, мужественный, с невыносимой нежностью поправлял розовое одеялко.

Я подошла к нему и встала рядом. Дочь, причмокивая губками, смотрела на нас огромными, обрамлёнными тёмными ресничками глазами. Задумчивая, совершенно не капризная, она была, наверное, самым чудесным ребёнком на свете. Таким же чудесным, как и её старший брат.

— Как вы? — тихо спросила я, проведя пальцами по щёчке Надюшки и посмотрела на её отца.

— Хорошо, — отозвался тот и обнял меня. Прижал к своему боку. — Но ты пришла, и стало ещё лучше.

Пальцы его прошлись по моему бедру. Прижавшись к нему, я смотрела на дочь, чувствуя, что на глаза мои наворачиваются внезапные слёзы. Уткнулась в Антона лбом и выдохнула.

— Ты что? — спросил он, не понимая, чего это я такая. Объяснять я не стала, просто покачала головой. Услышала за спиной шаги и встретилась взглядом с Денисом. Подойдя к нам, он встал рядом и тоже посмотрел на дочку. Склонился и дотронулся пальцем до кончика её носа.

— Кнопка, — улыбнулся.

Я сглотнула вставший в горле комок. Почувствовала, как пальцы Дэна сплетаются с моими и всё-таки, не сдержавшись, шмыгнула носом.

— Ань… — Антон нахмурился.

— Я просто счастлива, — прошептала я. — Просто счастлива.

Пальцы Дениса сжались сильнее. Антон поцеловал меня в волосы и глубоко вдохнул, а я снова шмыгнула. Сейчас я даже не могла представить себе другую жизнь. Не могла и не хотела. Да, пусть не каждый день всё между нами было гладко, пусть мы, как и самые обычные семьи, временами ссорились, да так, что доходило едва ли не до битья посуды, но… Я действительно была счастлива. Самым сердцем, всей душой, по-настоящему счастлива с ними. С ними и со своей семьёй, потому что они — эти двое мужчин, Андрей, Надя и моя сестра, были моей семьёй. Верной и близкой. Семьёй, которую я не променяла бы ни на какие блага на свете. Не променяла бы и не променяю.

— Маша заедет к нам на обед, — спустя минуту, что мы так и простояли, молча смотря на дочь, сказала я. — Надеюсь, вы не против?

— С чего бы? — Антон погладил меня по ягодице. — Она у тебя умница.

Я с вопросом глянула на него, и Денис пояснил:

— Проект, что она ведёт, стал одним из самых успешных, Ань.

Я почувствовала некую гордость. Моя младшая сестра… Девочка, ради которой я когда-то была готова пожертвовать многим. Девочка, из-за которой, в сущности, завязались мои отношения с этими двумя. Теперь она работала в компании одним из ведущих менеджеров, тогда как мы трое занимали руководящие должности: братья поровну вели дела, занимая посты генерального директора и его зама, я же была директором одного из департаментов, хотя на деле все мы плыли в одной лодке и решали одни и те же проблемы.

На том, чтобы я сидела дома, ни Денис, ни Антон не настаивали, и я была благодарна им за это. За возможность самореализации, за новые перспективы, за то, что понимали меня и давали мне право выбирать, право решать и право строить свою жизнь. Право выстраивать нашу общую, одну на всех нас жизнь с её трудностями, взлётами и падениями, с горестями и радостями. За каждый миг, что я была самой собой рядом с ними, за то, что они не дали мне сделать ошибку. И я знала, что они тоже благодарны мне: за любовь, за детей, за наш дом и нас, таких, какие мы есть.

— Через сколько приедет Маша? — спросил Дэн, глянув на наручные часы.

— Через полчаса, — я нехотя высвободила свою руку из его. Поцеловала кончики пальцев и приложила их к губкам дочери. Улыбнулась ей и причмокнула.

— Зайка моя, — склонилась и оставила нежный поцелуй на пухлой щёчке.

После обеда все мы вышли в сад. Антон, устроив на коленках дочь, покачивал её, сидя на скамейке, Денис с Антоном гоняли мяч.

— Кто бы мог подумать, что всё так завертится, — Машка оттолкнулась ногой от земли, раскачивая садовые качели, на которых мы устроились в некотором отдалении от остальных.

— Да, — выдохнула я, глядя на своих самых любимых людей. — Маш… спасибо тебе.

— За что? — сестра с недоумением посмотрела на меня.

— За то, что тогда рассказала им, — нехотя отозвалась я, вспоминая, как с неделю не разговаривала с ней там, в Москве, больше года назад. Теперь это казалось глупым. — За то, что… Что всё вот так.

— Так бы было в любом случае, Ань, — чуть подумав, проговорила она и взяла меня за руку. — Я рада, что ты поступила так, как поступила, — тихонько засмеялась. — Я тоже вроде как в накладе не осталась.

Теперь пришла пора усмехнуться мне. Машка снова оттолкнулась. Некоторое время мы просидели молча, а после она чуть наклонила голову. Лукаво улыбнулась и глянула на меня исподлобья.

— Что? — почувствовав неладное, тут же спросила я.

— У твоих мужей очень симпатичные племянники, — она облизнула губы. Снова засмеялась и накрыла лицо ладонями.

— Маша! — вскрикнула я, никак не ожидавшая подобного. Сестра помотала головой. Смех её был негромким, чуть хрипловатым.