Снова заработали доки, начав принимать и отправлять грузы. Полиция проявляет максимум обходительности. Дознаватели вошли в сектор и начали его патрулирование.

Тишь да гладь с большим жирным намеком на оптимистичную развязку.

Но собранная информация только укрепила Нортиса в желании как можно быстрее покинуть опаленный мятежом двенадцатый сектор. Он был молод, многие назовут его неопытным, но кое в чем Вертинский на голову превосходил большинство обитателей «внешнего» сектора – в знании идеологии и методов службы федерального дознания, широко известной на всю галактику прежде всего как одна из самых неподкупных. Да в рядах дознавателей тоже встречались взяточники и идущие на криминал сотрудники – но по сравнению с другими службами это был ничтожный процент. В свое время Нортис, прочитав тысячи страниц с любой доступной и достоверной информацией о дознавателях, порой в силу малолетства не понимания сложных «взрослых» слов и терминов, обращаясь к словарям и судорожно пытаясь понять смысл, с невероятной силой мечтал о прибытии федералов в Астероид-Сити, зная, что дойди до них информации о судьбе семьи Вертинских и нераскрытом массовом убийстве, дознаватели обязательно докопаются до сути и отыщут виновных. Они не польстятся на взятки, не войдут в положение просящих, не сделают снисхождения никому, не обратят внимания на прошлые заслуги и на социальное положение любого причастного. Они схватят, допросят, выяснят каждую мелочь, выследят всех до единого и сделают все, чтобы отправить преступников в камеру расщепления. Таковы методы дознавателей – людей спокойных, холодных, дотошных и организованных. Их мир четко поделен на белое и черное и других цветов они не признают.

И это проблема.

Нортис понимал, что теперь он для дознавателей одна из главных целей. Прибыли они сюда не из-за него, но своими действиями он привлек к себе их пристальное внимание и это мгновенно превратило его в объект для охоты. Сейчас у них наверняка хватает других забот, но как только все уляжется – а процесс успокаивания уже пошел – как только они разберутся с остальными задачами, они обязательно явятся и за ним. Будь на их месте кто угодно другой, например прибывшая с проверкой полиция центральных секторов, они бы могли рявкнуть на местные власти, потребовать отыскать негодяя, а сами убрались бы из этой дыры как можно скорее. Но только не дознаватели. Эти раз начали – закончат обязательно. И это не умозаключение, а громогласный факт, озвучиваемый самими дознавателями из десятилетия в десятилетие с регулярной холодностью метронома. Никто не уйдет от правосудия. Каждый преступник будет схвачен и осужден. И раз за разом их слова подтверждались делом.

Только один род преступников не подпадал под поиск федеральных дознавателей – те, кто уже побывал на суде или бы осужден заочно, но сумел скрыться. Если есть утвержденный преступнику приговор – дознаватели в большинстве случаев отступаются. Правительство назначает за голову беглеца определенную сумму и в дело вступают охотники за головами, широко известные как гроссы. И их задача – взять мертвым, а не живым. Про них Нортис тоже читал и смотрел немало – в раннем детстве, искалеченный, он завороженно смотрел на бравых охотников и считал их крутыми безнаказанными палачами. А потом узнал, что гроссы убивают не «просто плохих парней», а тех, кто официально осужден и за чью голову назначена награда. Ну еще тех, кто мешает поимке смертника – тогда и они идут под убой, но их причастность придется подтвердить видеозаписями и прочими доказательствами. Узнав о сути работе охотников за головами, он мгновенно охладел к гроссам раз и навсегда – ведь его кровники не преступники, а элита общества. Они не были осуждены и официально вообще не причастны.

Вспоминая все это, Вертинский неспешно шагал пустыми коридорами, остановившись только пять раз за весь путь – чтобы вскрыть запертые технические переборки, должные отсечь от проникновения всякое отребье. Первые три препятствия он обошел старым проверенным путем – подключением к гнезду старого замка браскома, запуском нужного приложения и секундного ожидания. В предпоследней двери замок оказался заблокирован намертво, и киборг уже собирался искать на карте обходной маршрут, но вспомнил не раз прослушанную информацию о своих новых возможностях и решил испробовать метод грубой силы. Присев, подсунул пальцы металлической руки под выступающий край переборки, выпрямил спину и начал медленно вставать. Еще не зажившие до конца раны отдались болью, в плече что-то хрустнуло, в позвоночнике появилось странное ощущение, «живые» мышцы застонали от части легшей на них нагрузки и… фиксирующая замок старая изношенная скоба со звоном лопнула, а переборка с лязгом поднялась. С шумом выдохнув, киборг недолго постоял и шагнул в темноту. Освещения не было, но его и не требовалось – глазные импланты переключились в нужный режим автоматически, и он прекрасно все видел, ориентируясь ничуть не хуже хищника.

Нортис улыбнулся – почти той самой безумной кривой усмешкой психопата, но все же куда более спокойной ее версией. Возможно, он просто уже не умеет улыбаться иначе, и кривая ухмылка навсегда прилипла к его бледному лицу. Ведь он тот самый неумелый, но удивительно везучий начинающий злодей из комиксов, кому способствует удача до тех пор, пока на его темном пути не встанет истинный герой в развевающемся плаще. Хотя сейчас Нортис не думал о некогда любимых комиксах, помогающих уйти от черной реальности и позволить себе помечтать о том, как все пошло бы в тот день, будь он не просто мечтательным мальчиком, а юным супергероем. Сейчас медленно шагающий к цели Вертинский вспоминал о других своих мечтах – тех, что пришли на смену глупостям вроде супергероев.

Машина…

Киборг.

Боевой киборг, если точнее.

В последние годы нахождения в приюте повзрослевший Нортис мечтал не о плащах, а огнестрельном оружии и киборгизации. Он сотни раз представлял себе потрясение на лицах тех долбанных ублюдков, неверующе смотрящих как крохотный пацан с красными глазами робота из древних ужастиков убивает их всех одного за другим, не дав прикоснуться к родителям. Если бы он тогда был киборгом, существом из стали, а не из жалкой слабой плоти… все бы в тот день пошло иначе. Эти мечты о стальных конечностях наложились виртуальной галлюцинацией на его реальные обрубки и так в его голове начал слагаться тот частично реализованный план мести. Он продумал каждый свой шаг, поставил цели и… достиг уже много. И сейчас он испытывал радость и воодушевление – ведь он стал еще сильнее, еще… искусственней. В нем стало больше от машины и меньше от человека. И это