– В окнах построек движения нет, – доложил голос, прозвучавший в нескольких футах от Смита. Гибкая, как снежный леопард, Валентина Метрейс лежала рядом, распростершись на снегу и заняв позицию для стрельбы. Медленно водя стволом «винчестера», она высматривала сквозь мощную оптику винтовки потенциального противника.

– Нигде никакой активности, – подтвердила Рэнди Рассел. Она устроилась неподалеку, уперев магазин пистолета-пулемета в снежный бруствер.

– Похоже на то.

Смит выпрямился во весь рост, повесив винтовку на плечо, и, достав из чехла бинокль, неторопливо осмотрел замерзший пейзаж лощины и горную седловину, расположенную над станцией. Он не увидел ни следов от полозьев или понтонов другого вертолета, ни людей, ни какого-либо движения. Насколько хватало глаз, не было видно ничего живого.

С неба посыпались крупные снежинки – предвестники надвигающегося шквала.

– Майор Смыслов, – сказал Смит, убирая бинокль, – оставайтесь здесь с доктором Троубриджем и охраняйте вертолет. А вы, леди, во время движения соблюдайте дистанцию между собой. Пойдем, посмотрим, есть ли кто-нибудь дома.

Когда они шли к станции, утоптанный снег на тропинке скрипел под их ботинками.

Если верить полученной ими карте научной станции, в самом северном из трех домиков размещался склад и хозяйственные помещения. Короткие тропинки, расходившиеся от него, вели к складам, где хранились запасы горючего, угля, бензина и керосина.

Когда они подошли к домику, Смиту не пришлось отдавать приказания, да и вообще произносить хоть слово. Команда действовала, как единый организм. Валентина повернула шарообразную ручку на оптике винтовки и переместила прицел вбок, чтобы в ближнем бою пользоваться стандартной мушкой на дуле, а Рэнди передернула затвор своего «MP-5». Поскольку у нее было самое короткое оружие, ей предстояло первой войти внутрь. Смит и Валентина заняли позиции по обе стороны от входа, а Рэнди, пнув ногой внешнюю, а затем и внутреннюю двери, ворвалась в домик. В течение нескольких секунд царила тишина, а потом послышался ее крик:

– Чисто!

Смит вошел внутрь и лично осмотрел нетопленое помещение. Там был только запасной бензиновый генератор и полки, уставленные оборудованием и запасами экспедиции. Последние после целого сезона полевых работ были изрядно истощены, но запас все же оставался еще солидный. Это была обычная для полярных экспедиций предусмотрительность: бери на один сезон столько, чтобы хватило на два.

В центральной избушке размещались лаборатория и радиорубка. На короткой и толстой мачте, установленной на растяжках, крутился ветряк, вырабатывавший электроэнергию. Поодаль, метрах в ста от границы лагеря, на низком, покрытом льдом пригорке, стояла вторая стальная мачта. Более высокая, с подпоркой, она несла на себе коммуникационную антенну.

Когда Кайла Браун вышла в эфир в последний раз, она находилась именно здесь.

И снова повторилась процедура проникновения в домик. И снова прозвучало: «Чисто!»

Опустив винтовки, Смит и Валентина вошли в избушку следом за Рэнди. Когда Смит перешагнул порог внутренней двери, в лицо ему ударило дымное тепло. Здесь еще присутствовала жизнь. На полу лежали ящики для научных образцов и оборудования – некоторые уже заполненные и закрытые, другие – пустые, готовые принять свой груз.

Тепло исходило из маленькой угольной печки, стоявшей по центру северной стены. Подойдя к печке, Метрейс подняла крышку и увидела тлеющие оранжевые угли.

– Интересно, сколько времени это приспособление может хранить тепло? – задумчиво проговорила она, взяв из большой плетеной корзины несколько кусков антрацита и бросив их в печку.

– Наверное, долго, – ответил Смит, осматривая лабораторию. – Никаких признаков борьбы, а ведь тут хватает разных хрупких предметов, которые наверняка разбились бы во время потасовки.

– Ага, – согласилась Валентина и указала на ряд пустых крючков для верхней одежды рядом с выходом. – У мисс Браун было достаточно времени, чтобы надеть теплую одежду. Это значит, что она покинула домик по собственной воле и без особой спешки.

Смит вошел в радиорубку. Откинув капюшон и сняв рукавицы, Рэнди с хмурым лицом сидела на стуле радиста. Рация все еще была включена. Контрольные огоньки горели зеленым, а из динамика слышалось шипение радиопомех. Рэнди взяла микрофон, нажала на кнопку и заговорила:

– CGAH «Хейли»! CGAH «Хейли»! Вызывает KGWL, остров Среда. Проверка связи. Вы меня слышите? Прием.

Из динамика по-прежнему раздавалось шипение. И больше – ничего.

– Что ты об этом думаешь, Рэнди?

– Не знаю. – Она покачала головой. – Мы находимся на правильной частоте, и приборы показывают, что сигнал передается нормально. – Рэнди отрегулировала громкость и мощность передатчика, после чего повторила вызов. Результат оказался тем же. – Либо они нас не слышат, либо мы не слышим их.

В дальнем конце консоли был установлен спутниковый телефон, подключенный к линии передачи данных. Смит обошел Рэнди, взял трубку и набрал адресный код «Хейли».

– И здесь ничего, – сообщил он через несколько секунд. – Связи со спутником нет.

– Может, дело в антеннах?

– Вполне возможно. Но это мы проверим позже. Пошли.

В последнем домике располагались жилые помещения. Когда Смит, Рэнди и Валентина направлялись к нему, передняя линия снежного шквала уже накрыла лагерь, и видимость заметно ухудшилась.

Вновь повторилась процедура осмотра. Притаившись возле наружной двери, Смит и Метрейс слушали, как Рэнди ворвалась в избушку. Вскоре до них донеслось ее восклицание:

– А вот это уже интересно!

Смит и историк переглянулись и плечом к плечу прошли в просторную спальню.

Внутри все выглядело почти так же, как в лаборатории. Там находились два ряда коек и маленький угольный обогреватель возле северной стены. У восточной располагались кухонная утварь и стол для приготовления пищи, а в центре комнаты стоял обеденный стол. В дальнем конце помещения находился женский отсек. Он занимал примерно четверть всего пространства и был отгорожен от остального помещения раздвижными дверями, которые сейчас были наполовину открыты.

Здесь было множество личных вещей: фотографий, рисунков, карикатур, приколотых или приклеенных к стенам липкой лентой.

Рэнди стояла у стола и смотрела на тарелку, где лежал недоеденный сэндвич с солониной, и наполовину пустой стакан с чаем.

– Я согласна, мисс Рассел, это действительно переходит все границы, – сказала Валентина Метрейс, подойдя к столу и окинув взглядом этот натюрморт.

Рэнди положила пистолет-пулемет на стол.

– У меня такое ощущение, будто я поднялась на борт «Марии Селесты».[10]– Она сняла варежку и прикоснулась двумя пальцами к стакану. – Еще теплый.