было и полутора метров. Стена — сплошная, гладкая, блестящая, как разноцветное стекло, стена...

Скоро впереди заголубел дневной свет. Прохлада подземной галереи сменилась духотой жаркого августовского вечера. Все молчали. Югов щелкал выключателем фонарика, Хаузен шарил по карманам в поисках сигарет. Коротовский, замыкая шествие, строгал перочинным ножичком спичку. Сноу раза два или три приложился к фляжке.

Задержавшийся внизу Каракозов нагнал их у самого выхода.

— Так как же — будем брать перегородку? — сказал он, обращаясь к Югову.

— А не трудновато ли?

— Используем лазеры.

— Да, конечно, — согласился Югов. В то же время он подумал:

«Лазеры — неплохая вещь, но грубоватая. Что скрывается за стеной?»

— А если повременить? — сказал он. — Поищем еще раз...

— Я согласен с Викентием Александровичем, — вмешался в разговор Хаузен. — Нужно попытаться...

— А потом?

— Применим лазеры, когда ничего другого не останется. Поймите, я разделяю ваше нетерпение, но — нужно сдерживать порывы. Это тоже своего рода искусство.

Каракозов улыбнулся:

— Ладно, ладно. Не уговаривайте. Быть по-вашему...

Юлдаш-ака сидел в кабинете капитана Ларионова и не смел поднять руку, чтобы почесать переносицу. А зуд был страшный, и чем больше Юлдаш-ака думал об этом, тем сильнее ему хотелось сделать то, чего он никак не мог сделать в своем теперешнем положении. И не потому, что боялся, а потому что по-всякому могут расценить его жест — мало ли что подумает сидящий перед ним начальник!..

И Юлдаш-ака терпел, как терпел четыре дня тому назад, после того, как Джелял столкнул его в пропасть, а он по воле аллаха повис на корневище и сохранил свою драгоценную жизнь для гражданина начальника.

Тогда здорово пришлось повозиться пограничникам — да ниспошлет им вечную радость всемогущий аллах! — чайханщик был толст, тяжел и неуклюж. Его вытащили на веревках, как мешок с картошкой.

А теперь он в благодарность за это готов рассказать, все, что знает.

— Только прошу учесть мое искреннее признание...

Ларионов просматривал толстую папку.

— Так, — сказал он, — начнем с того дня, когда к вам явился Джелял...

На пороге тайны

Хаузен не мог заснуть, как и тогда, в горах Сьерра-Мадре. Большая тень его двигалась по светлым стенам палатки. Пепельница на грубо сколоченном деревянном столе уже не вмещала окурков. Хаузен докурил последнюю сигарету и прижал ее к краю стола.

Набросив на плечи белый парусиновый пиджак, он вышел. Как всегда, в эти дни над Безымянным ущельем висела луна. Было прохладно. Хаузен зябко поежился под пиджачком — не греет.

Подтянутый к земле временными лестницами, темнел неприветливый Канак.

Хаузен шел задумчиво, не разбирая пути. У него еще не было определенной цели. Он просто шел и думал о вчерашнем.

Лестница скрипнула под его ногой. Хаузен остановился. Куда он идет? Зачем?..

Он стоял облокотившись о перила и смотрел вниз.

«Нужно все-таки попытаться», — решил он.

«А как же товарищи?»

«Ничего страшного: я только посмотрю и тут же вернусь назад».

Фонарик был в кармане. «Вот и отлично!»

Хаузен повернулся и медленно пошел вверх. Лестница скрипела и раскачивалась под его ногами. Одному было жутковато, но он взял себя в руки — как тогда, в Натанаро. Фонарик скользнул по щебню. Хаузен не заметил стоявшего у входа человека. Высокий, темный, он сливался со скалами.

Хаузен остановился, осветил крутые ступеньки лестницы. Потом шагнул вниз, и человек, отделившись от стены, осторожно последовал за ним.

Он старался идти так, чтобы звуки их шагов совпадали. Фигура Хаузена с фонариком в руке быстро удалялась...

Полукруглый зал. Сверкающие зеленовато-желтые стены.

Хаузен остановился, оглядываясь. С чего начать?

Он поставил фонарик на пол и, вынув из кармана большой складной нож, стал простукивать стены. По часовой стрелке. Тук-тук, тук-тук. Здесь сухой звук. Здесь тоже. Ухо Хаузена чутко улавливало пустоту. Ага, кажется, здесь задерживался вчера Каракозов...

Хаузен поднял с пола фонарик и стал изучать стену — сантиметр за сантиметром. Ни щели, ни царапинки. Тонкая работа. Гладкие камни пригнаны один к одному, словно их срастили, — так, как хирурги сращивают кости.

Попробуем постучать внизу.

Хаузен сел на корточки и тут же подумал, что звук падающей воды может быть вызван только одним — вода, скапливаясь в пещере у северной стены, все-таки имеет где-то выход.

Узкий сноп света ударил вниз. Вода, как и в тот раз, отливала красным. Вспыхивали и гасли на гладком дне многоцветные искры.

Хаузен не заметил, что и сам он давно в воде. Тревожная атмосфера поиска отделила его от мира. Сейчас не было вокруг ничего — только эта лужа и это переливающееся под лучом фонарика манящее дно.

Внезапно он отшатнулся.

Прямо из воды на него глядела оскаленная человеческая маска. Пальцы дрогнули. Фонарик потух.

Хаузен прислонился к глянцевитой поверхности стены. Ноги стали непослушными — мягкими, как вата, и тяжелыми, словно их наполнили свинцом.

Дрожащей рукой он снова зажег свет. Ничего — только вода, только искры — красные, бордовые, фиолетовые...

Что это — галлюцинация?..

Хаузен провел рукой по лбу. Не может быть!.. Он упорно шарил фонариком вдоль стены. Вот снова мелькнули чужие расширенные глаза. Так-так — еще левее. Из мрака показались детали чужого лица: вскинутые брови, расширенный нос, рот, искривленный в сардонической усмешке, скошенный подбородок...

И несмотря на то, что Хаузен уже знал, что это такое, непонятный ужас снова охватил его: столько было в этой маске живого — может быть, оттого, что она, как и все вокруг, была скрыта толстым слоем загадочного стекла.

Через ноздри маски уходила под пол вода — Хаузен наклонился и увидел над ними характерные завитушки — воронки. Он наступил на маску ногой. Пол дрогнул. Даже не дрогнул, а медленно и плавно покатился вниз.

Что случилось дальше, Хаузен помнил все до деталей: он долго летел куда-то по наклонной скользящей поверхности. Потом мягкий удар — и вот он уже на ногах.

Огромный зал, в котором он находился, был залит приятным зеленоватым светом, исходившим от потолка и стен.

...Сноу видел, как исчез его шеф, но не сразу понял, что с ним случилось. Может быть, просто поскользнулся и упал в воду?..

Но Хаузен не появлялся, тогда Сноу вышел из своего укрытия. Он зажег лампочку и быстрым взглядом окинул зал — Хаузена нигде не было. Но вместе с Хаузеном исчезла и вода у северной стенки — Сноу сразу обратил на это внимание.

Куда исчезла