class="p1">Грустно. А может, все дело во мне? Быть не может, что все – говно, а я – ангел… Что произошло? Почему такой неприличный взрыв, аж самой сделалось страшно.

* * *

Назойливо по одному и тому же месту – по самолюбию.

* * *

Не позволю громкого… неуважения к себе. Надо ждать интриг.

Гадали. У меня – бешеная карта, «полный раздрызг, нет покоя, целеустремленного начала». Еще бы!

А он (Лёня) так любит, что физически заболеет. Одна моя карта и никакой другой. Мечтает только обо мне, весь в любви.

* * *

В форточку – свое…

Я: Зачем ты все время мешаешь мне?..

Л.: Мешаю в осуществлении каких-то твоих планов относительно меня? Трудно говорить. Было много времени подумать. Понял, что ничего в жизни не дорого, кроме тебя. Жить без тебя не могу.

– А я не могу жить вчетвером…

– Мы не будем вчетвером, втроем. Будем вдвоем.

Я брошу все.

– Поздно. И у тебя, наверное, и у меня налаживаются отношения дома. Поздно.

– Я знал, что потеряю. Я все не верил, глядя на тебя. Ты была такая веселая все это время, думал – нарочно, потом понял, что ты всерьез, ты разлюбила.

– Я бы не разлюбила, не разлюби меня ты.

– Это невозможно, невозможно. (Пауза.)

Я: Я отношусь к тебе с глубокой нежностью, но – поздно.

Л.: Ну что ж. Я все чего-то клянчу, вымаливаю. Прощай.

23 января

Пусто.

24 января

Что нужно мне – я знаю, но не уверена, что это – нужно.

* * *

Во Вьетнаме кончилась война.

* * *

Второй этаж. (Лёня звонит по телефону. Я одна в гримерной, дверь открыта.)

Я: Позови, когда закончишь разговор.

(Через паузу.)

Л.: Телефон свободен.

– Подойди, пожалуйста… Я люблю тебя.

– Я тебя в 1000 раз больше.

Обоюдная истерика. Нежность. И признания, признания.

И опять: какое мы имеем на все это право: мы не свободны.

(Голос его подруги.)

Л.: Слышишь? Зайдет обязательно. (Послушал.) Не она. Завтра принесу стихи. (Вышел.)

С неба да на землю. Хочу уважать себя и тебя тоже. Отдала бы год жизни, чтобы не видеть тебя, прячущегося за дверью.

(Через перерыв.)

Л.: Что с тобой, миленький?

Я: Ничего. Знаешь, – нет, не нужно все.

Противно. Не представляешь, как неприятно мне было наблюдать за тобой. Я отказываюсь от всего. Хлопнула дверь. Я осталась одна.

26 января

Имеет цену только любовь.

«Пусть он любит меня, когда это ему нравится. Когда он любит, он очень нежный, и он падает на колени. И пусть он не слушает меня, когда поют птицы, я буду любить его до конца дней моих».

27 января

И опять – сначала. Карты – только двое. И опять – покой.

28 января

Всмотреться в себя, себя познать и ограничиться самой собой.

Сосредоточиться в себе.

Меня отвлекают, предают, похищают меня у меня же самой.

* * *

Суетность – удел века. Твой удел в тебе самом и вне тебя, но, заключенная в тесных границах, она все-таки менее суетна.

* * *

Любовь к свободе – главное мое качество. Из-за этого питаю смертельную ненависть к тому, чтобы от кого-либо зависеть.

29 января

Наконец-то артистам дают квартиры. Я слышу их счастье, оно, наверное, похоже на тогдашнее мое – хлобыстовское, когда мы с Валерием получили квартиру.

Тогда было много, жуть как много солнца, и ручьи, ручьи. Что за счастливая была весна! В свежую квартиру, в ручьевый март пришла Машка. Мы немножко жмурились от солнца и балдели от счастья и свободы.

(И Лёне дали квартиру (однокомнатную), имея в виду и его гражданскую жену.)

* * *

Вечером после спектакля – домой.

Горе делила со мной Машка. Что со мной делается? Да и Золотухина жаль, хотя у него тоже свои сердечные дела, но все равно – жаль: он потерял Моцарта, а я…

30 января

Стрельникова[3]. Пропал голос. Господи! Помоги ей со мной. Денечка – прелесть: пытливый и трудяжка.

* * *

Никаких эмоций. Перегорело? Как будто бы все прошло, и ничего не было, как до декабря 71 года.

Скорей бы уйти в лето да в море.

* * *

Живу, не утруждая себя заботой о З., живу жизнью, которая не в тягость ни мне, ни окружающим.

* * *

Независимость, на которую ежедневно, ежечасно посягают.

31 января

Чужой. Вечер у Машки. Редкие вечера, когда мне понастоящему хорошо. Счастья и уюта этому дому. А мы еще натянем джинсы в открытую.

Февраль

Снега много, а звезд не видно. Проезжала мимо зоопарка, на секунду что-то растопилось.

Репетиция – «Товарищ, верь!». Получила мизер текста, должна буду иллюстрировать Н.Н.[4]

* * *

Утро вечера мудренее. Дай-то бог! Не нравлюсь я себе. Господи! Дай ты мне злости и непрощенчества.

Противная полоса: раздражает все и вся. Ненавистные рожи… А может, это мне только кажется? И не в людях дело?

* * *

Неправда! Я смогу устоять.

3 февраля

Репетиция. Готовлюсь к разговору с Ю.П.

4 февраля

Два спектакля «Час пик». Машка завтра не придет на станок, ушла сегодня на день рождения. Хочу в Болгарию – на август.

5 февраля

Разговор с Ю.П.

– Считаю оскорбительным быть в спектакле иллюстрацией. Прошу освободить меня от репетиций.

– Я не освобождаю вас, Нина, от спектакля…

– Я категорически буду настаивать. Как-то на репетиции вы мне сказали: «Нина, я вам сделаю хороший эпизод. Если мне не удастся вас убедить в том, что это будет эпизод хороший, вы уйдете из спектакля».

– Неправда, ничего такого я вам не говорил. И вы будете работать.

– В таком качестве – нет.

– Будете. У вас происходит какое-то головокружение…

– От чего, Юрий Петрович? У меня в театре – от чего?

Договорились до того, что я, отказавшись от участия в спектакле, должна буду уйти из театра… Веселые дела! После – опять репетиция.

* * *

Записка Лёни:

«Родненький мой, откликнись!

Мне очень плохо без тебя. Напиши хоть два слова, чтобы я чего-нибудь понял. Я не верю, что тебе без меня хорошо. Что-то нехорошее сейчас между нами происходит. Надо что-то делать, да?»

* * *

Уже так далеко все это.

* * *

Самое верное дело – рассчитывать в таких ситуациях только на себя, доверять только своим силам, в себе самой искать опору. Я должна быть готова к худшим испытаниям.

* * *

Я устала от беготни, от Лёни. Он ищет встречи. Нервный. Похудел. Бежать, но куда? От боли хочется