на расстоянии нескольких километров от базы Международного альплагеря, и если обитатели МАЛа два летних месяца жили на холодной боковой морене ледника Северный Иныльчек, под северной стеной пика Хан-Тенгри, то армейцы расположились выше по леднику, на солнечной полке под скальной вершиной. Помню, я пришла к ним в гости, и меня смутила относительная близость стены, но лагерь стоял далеко от линии падения камней, на удобном месте. Наталья Коновалова напомнила Сувиге, что когда-то он водил ее на пик Ленина, но Володя не помнил – он уже много лет кого-то водил.

Три дня на Тянь-Шане шел дождь, что нетипично для высоты 4000 метров. Ночами вода в трещинах камня и между камнями замерзает, а днем лед тает, нарушается сцепка, и они срываются с мест. Услышав грохот, Сувига выскочил из спального мешка, но заело молнию на палатке. Судя по звукам, камнепад был мощный, и удары слышались все ближе. Иногда можно наблюдать среди ночи камнепад прямо из палатки, но это при условии, что скалы находятся на довольно большом от вашего жилища расстоянии. В темноте летящих камней не видно, но слышно, как камень ударяется о камень, и кажется, это великан – хозяин гор – выбивает искры, чтобы добыть огонь. А когда грохочет сверху, уже не до сказок.

Вдвоем с парнем, который жил в палатке вместе с Володей, разорвали ее изнутри и укрылись за большим валуном. Когда все стихло, услышали только два удара – шлеп, шлеп. Единственный камень докатился до лагеря. Сувига приказал – всем подъем, завести движок, осмотреть палатки. Палатка врача была пробита, камень ударил по ней и отлетел метра на три в сторону, а женщина была мертва. Летящие с большой высоты камни при ударе разбиваются на фракции и превращаются в пули, но люди были вне зоны досягаемости этих пуль. И только один валун прикатился по кривой траектории к палатке Натальи Коноваловой, которая сделала все возможное, лишь бы попасть в то лето в ту экспедицию, и в ту ночь, когда ее душа покинула тело, кто-то из ребят спустился по леднику в наш лагерь и сообщил о случившемся, не дотерпев до утреннего сеанса связи.

Вернувшись в Алма-Ату, я встретила Букреева. Кажется, во время аварии на него сверху упал газовый баллон. У Толи были сломаны ребра, повреждена шея. Я окликнула его, увидев на автобусной остановке недалеко от клуба армии. В тренировочном трико, в поношенной выцветшей красной футболке, с головой, наклоненной к плечу, он был вынужден повернуться ко мне всем корпусом. Как снежный человек, который оглядывается, развернув туловище. Это было в конце лета, а уже осенью Букреев бежал на Эльбрус и победил с рекордом.

Самый быстрый на Мак-Кинли

Первый высотный забег от «Приюта 11» до Восточной вершины Эльбруса (5621 м) проводил Владимир Балыбердин, или легендарный ленинградец Бэл. О Букрееве тогда написала американская журналистка, разместив в специализированном журнале фото и интервью победителя. Так Анатолий получил приглашение в США и вместе с представителями ленинградского кооператива «Альпинист» переезжал из штата в штат, выступал с лекциями и слайд-шоу в спортивных магазинах, клубах и университетах. Толя познакомился со скалолазами и альпинистами, тренировался вместе с ними, но этого было мало: над Аляской возвышается пик Мак-Кинли, и уехать из страны, не поднявшись на ее высшую точку, он не мог.

В качестве помощника гида Майкла Ковингтона в его коммерческой экспедиции Букреев 24 дня работал на маршруте, провешивая веревки, протаптывая тропу, устанавливая палатки. «Ноу проблем», говорил он, потому что ни на один вопрос не мог ответить по-другому. Спустившись в Талкитну, он объяснил гиду, что хочет сделать одиночное восхождение, а тот ответил, что в авантюрах не участвует. Он устал от упрямого и настойчивого Буки, но все же дал горелку и тент, купил продуктов. Анатолий явился в компанию, которая занималась заброской альпинистов под гору на самолете. Он показал журнал со своей фотографией – тот самый материал, который после забега на Эльбрус был опубликован в американской прессе. Сказал, что он русский альпинист и у него нет денег, но объяснил, что ему просто необходимо взойти на Мак-Кинли.

Экспедицию зарегистрировали так: Russian West Rib. No problem solo one day. А когда рейнджеры поинтересовались, что он будет делать, когда провалится в трещину, Толя пообещал, что будет петь. Он таки попал в ловушку, но от падения в бездну его спас рюкзак, и громко петь не пришлось. Ночевал на леднике под тентом, за один день преодолел путь, на который у других уходит больше трех дней. Теперь на Аляске искали русского, который за 10 часов 30 минут сходил на гору и был уже на пути в Сан-Франциско. Толя еще не знал, что приобрел известность на другом континенте, а тем временем слух о самом быстром в истории восхождении на шеститысячник Мак-Кинли быстро облетел Америку. Второй раз он сходил на Мак-Кинли в 1993 году вместе с Ринатом Хайбуллиным, когда они сопровождали того самого пожилого американца, чей рюкзак Анатолий нашел на склоне пика Корженевской.

В своем рассказе «Мак-Кинли для девочки», опубликованном в 2012 году, известная российская альпинистка Дарья Яшина написала: «После аляскинской ночи мучительно хочется надышаться солнцем. Мой выход совпал с выходом «паровоза». С трудом обгоняю всех участников и добираюсь до руководителя. Это известный местный гид. Идем параллельно, почти в такт, и улыбаемся несложным разговорам. Я предлагаю немного потропить для него и его команды, он смеется и вспоминает русских. Последний русский солист на Мак-Кинли на его памяти – это Букреев. Он был его другом, этот человек-легенда. Гид рассказывает мне немного о своем удивительном товарище, а потом отпускает вперед, время от времени издали корректируя мой курс».

Летом 1990 года Букреев за 36 часов соло сходил на пик Победы, «сбегал» на Хан-Тенгри и еще раз забежал от «Приюта 11» на Эльбрус Восточный, показав время 1 час 47 минут, что, по мнению специалистов, было за гранью возможного.

Друга Букреева, пятиборца Алексея Светоносова во время тренировки на велосипеде сбил заснувший за рулем таксист. Его запеленали в гипс, от которого спортсмен, на свой страх и риск, вскоре избавился. Анатолий настаивал, чтобы Леша не сдавался и преодолевал маршрут через горы – от Бутаковки до турбазы «Алматау» – на костылях. Им доводилось вместе бегать на стадионе по десять километров, и Алексей отмечал, что Букреев словно летел по воздуху, не касаясь ногами покрытия. Оба после «десятки» чувствовали себя так легко, словно прогулялись до соседнего магазина.