связками вышли наверх. В нашей группе я, Арсентьев, двое китайцев и двое американцев. 2 мая мы были на седле. Ночью выпал снег, мы с Арсентьевым топчем тропу, сильный ветер затрудняет движение, сбивает дыхание, мерзнут руки и ноги. В лагере 7 установили две палатки, мы с Арсентьевым не взяли спальных мешков, чтобы занести побольше газа – это был тактический ход. Теперь придется всю ночь отсиживаться, к тому же я подумал, что на этой высоте все равно не уснешь. Решили идти на штурм в любую погоду – слишком дорога цель. Ночь была жуткая: сидели, согнувшись и поджав ноги».

«7 мая. Вышли в лагерь 6. В 13 часов услышал по связи голос Арсентьева с вершины и заплакал от радости, – писал Целищев. – Интернациональное восхождение не очень-то получается – китайцы все время отдельно, американцы тоже нет-нет, да что-нибудь выкинут. Шатаев сказал, чтобы я шел с кислородом, потому что на такой высоте я впервые, но Ильинский поддержал меня и велел выходить из лагеря 7 без кислорода, а если буду идти медленно, придется использовать кислород».

«8 мая. От палатки проходим не очень приятный траверс к скалам, потом по гребню подходим к стенке, где закреплена семиметровая лестница – подарок прошлой экспедиции, – читаю в дневнике Гриши Лунякова. – Первыми идут китайцы, следом американцы, мы замыкаем. Перед вершиной выпустили вперед отставших американцев, на вершину вышли с разницей в один час, на спуске без кислорода очень отстали. Ночуем в лагере 7. Около 4 утра просыпаюсь от холода, минут десять вожусь со спичками, чтобы разжечь газ, слышу крик. Не могу понять, показалось или нет. Крик повторился, но уже рядом с палаткой. Ввалился Целищев – они с Эдом вышли из лагеря 6 (8300 м) в два часа ночи. Парни уже спали, когда вновь послышался крик – это пришел Слава Горбенко. В 8 утра эта тройка ушла на штурм».

В этот день Андрей написал: «Проснулись в 12:30 ночи, уже не заснуть. В лагерь 7 пришли в 4:10, там Гриша Луняков и Сергей Арсентьев напоили нас чаем. Светила луна, мы с фонариками прошли скалы и траверсы. В 11.35 был на вершине. Самочувствие отличное, эмоций никаких. 10 мая проснулись от шума радиоприемника. По связи передают: китайцы на вершине, Саша Токарев и Катя Иванова на вершине. Весь день прослушиваем эфир – вот они уже в лагере 6, потом в лагере 5, Ильинский с Катей пришли в лагерь 3. Шеф устал, а Катя будто никуда и не ходила. Вечером выпили за окончание экспедиции, за шефа и за первую советскую женщину на восьмитысячнике».

Когда колесо экспедиции закрутилось, у Ильинского появилась возможность предпринять попытку восхождения. Предварительно он дважды поднялся выше 7000 метров и акклиматизировался, но на него не рассчитывали как на восходителя, не заносили на маршрут ни продукты, ни кислород. Загрузив три трехлитровых баллона по 200 атмосфер в лагере АВС, Ерванд Ильинский сделал себе подарок к пятидесятилетнему юбилею, поднявшись на однажды ускользнувший от него Эверест. «Я считаю, что сходил на гору дважды, – говорил он. – Первый раз до высоты 8500 по сложному маршруту, но вынужден был спуститься, потому что так сложились обстоятельства, а второй раз сходил на вершину по классическому маршруту, когда мне было почти 50 лет. Маршрут был обработан, впереди шла группа, за которой я поднялся до высоты 8300. Дальше, до вершины, шел один».

В базовом лагере восходителей встречали музыкой и пивом. Джиму Уиттакеру позвонил президент США Буш и поздравил его с успешным окончанием экспедиции.

Марафон в поднебесье

Когда-то поэт и журналист Сарым Кудерин написал стихотворение о белом безмолвии гор и о следах на девственном снегу. «Идем одни. В пустом и темном мире холодная тускнеет белизна. Но через вихрь прерывистым пунктиром цепочка альпинистская видна…»

Пути в неизведанные края прокладывают люди, которые остаются в памяти народной под гордым именем первопроходцев. Однажды Ильинский предложил Хрищатому задуматься о прохождении траверса подковы ледника Южный Иныльчек, и Валерий писал в дневнике, что сначала не придал значения словам тренера. Идея показалась безумной, потому что это было нереально в принципе. Но в составе сборной Союза он прошел траверс массива Победы и пика Военных Топографов, а траверс Шатры – Хан-Тенгри в 1968 году прошла команда Бориса Студенина. Но что там, между пиками Военных Топографов и Шатром Восточным? Надо быть либо законченным авантюристом, либо отчаянным храбрецом, чтобы первым сделать шаг в неизведанное на высотах более 6000 метров, когда «назад пятьсот, вперед пятьсот, сигналим зря, и некому помочь» (В. Высоцкий).

Трудно поверить, что возможно преодолеть незнакомый путь через 15 вершин за 15 дней, но команда Хрищатого это сделала. Ерванд Ильинский признал, что это был беспрецедентный траверс, и вряд ли кто-то когда-то решится пройти его еще раз. Длина траверса от Победы Западной до Хан-Тенгри равна 73,6 километра, средняя высота – 6400 метров. 60 километров траверса проходили на высотах более 6000 метров. Если учесть, что на траверс одного только пика Победы даже очень хорошо подготовленные альпинисты могут потратить несколько сезонов, а также учитывая климатические особенности района и непредсказуемое состояние маршрута, то траверс подковы ледника Южный Иныльчек был грандиозным достижением. Команда уложилась в срок, отпущенный для участия в чемпионате СССР, и заняла первое место в классе траверсов.

В том сезоне одна группа армейцев собиралась пройти маршрут по северной стене Хан-Тенгри, вторая планировала траверс. Целищев и Луняков вернулись с Эвереста и имели право на отдых, но влились в команду траверсантов.

Накануне старта этой экспедиции мне позвонил Букреев, сказал, что болен, попросил забрать его из дома в Горном Садоводе и отвезти в госпиталь, после чего я прилетела на ледник Южный Иныльчек, где армейцы собирались на выход. Кто-то съязвил относительно болезни Анатолия, якобы Бука решил «откосить» от безнадежного мероприятия, но я заверила, что сама доставила его, больного, к порогу военного медучреждения. Валера Хрищатый ценил силу Анатолия и предлагал ему ходить траверсы, но не вышло. Гриша Луняков точил кошки и поглядывал в небо, где собирались тучи. У всех без исключения могли быть сомнения в реальности предстоящего высотного супермарафона, и Григорий пошутил: хоть бы испортилась погода.

В состав команды Валерия Хрищатого, кроме опытных Григория Лунякова и Зиннура Халитова, вошли молодые спортсмены Олег Маликов, Мурат Галиев и Андрей Целищев. Андрей жил в Усть-Каменогорске, мечтал о походах, с завистью смотрел на мужиков с рюкзаками, которые возвращались домой воскресными вечерами, и с шестого класса он начал ходить в