— Нет. — Похоже, вопрос вызвал у полицейского раздражение. — Конечно же, нет.

Он раздумал пить чай, сказав, что скоро рассветет, дети пойдут в школу, да и репортеры набегут.

— А я вернусь? — спросил Магнус, когда они уже выходили.

— Не знаю. Может, не сразу.

— А кто ворона будет кормить?

Магнус ждал, что полицейский пообещает ему присмотреть за птицей, но тот молчал. Магнус все стоял, надеясь услышать хоть какой-то ответ.

— Если присмотреть за ним некому, — наконец продолжил он, — лучше убейте. Ударьте головой об стену — чтоб не мучился. Лучше убить, чем морить голодом в клетке. А если и выпустите, все одно умрет от голода. Он не умеет добывать себе еду.

Полицейский по-прежнему молчал.

— Обещайте, что так и сделаете.

— Обещаю, — сказал детектив. — Обещаю — так и сделаю.

— Вообще-то он ест собачий корм. Если найдете кого, кто за ним приглядит, так и передайте: ест собачий корм.

Каморку перекрасили, причем недавно — Магнус почувствовал запах свежей краски. Но цвет таким и остался — пенка на поверхности молока, когда его взбивают. Магнусу снова вспомнилась Агнес, доившая корову. Большой радиатор выкрасили той же краской. По дороге Магнус слышал разговор двоих констеблей на посту: один предположил, что у радиатора сломался вентиль, другой уверял, что его попросту не удосужились убавить — так с холодов и жарит на полную мощность. В такой духоте Магнусу хотелось снять пиджак и повесить на спинку стула, чтобы не помялся. Но он не был уверен, прилично ли это. И остался в пиджаке.

В каморке находились следователь с Фэр-Айла и молодая женщина, явно не из местных. Следователь назвал ее фамилию, но Магнус не запомнил. Вот имя, может, и не забыл бы. Он любил называть женщин по именам. Иногда, когда мучила бессонница, он про себя повторял их имена. Сам следователь назвался странной, не похожей на английскую, фамилией. Магнус и раньше ее слышал, теперь же она прочно засела у него в голове. Еще пришел адвокат — он выглядел так, будто страдал от похмелья. Но костюм у него был куда как лучше, чем у Магнуса. Все четверо сидели в тесноте за небольшим круглым столиком. Магнус все время помнил об ухмылке — нельзя допустить, чтобы она появилась. Иногда он не слышал, о чем его спрашивали, потому что изо всех сил сдерживал ее.

— Мы не предъявляем вам обвинение, — сказал Перес. — Пока не предъявляем. Просто зададим кое-какие вопросы.

Адвокат сообщил ему, что он не обязан отвечать на все вопросы; Магнус снова вспомнил слова матери: «Ничего им не говори».

— Откуда у вас ленты, которыми были перевязаны волосы Катрионы? — спросил Перес. — Она сама их вам дала?

Магнус слегка задумался.

— Нет, — сказал он. — Правда, я попросил, но она не дала. — И закрыл глаза, вспоминая дразнящий голосок девочки: «А зачем тебе ленточки, Магнус, зачем? У тебя и волос-то нет».

— Значит, вы сами их взяли?

— Ага, так и было.

«Правильно ли я сделал, что сказал?» Он вдруг пришел в замешательство. Наверное, как раз об этом и надо было молчать. Магнус посмотрел на адвоката, но лицо мужчины ничего не выражало.

— Магнус, а когда вы забрали у Катрионы ленты, она была еще жива?

На этот раз он точно знал, как отвечать.

— Нет, как можно! Была бы она жива, я не стал бы их брать. Они ей самой были нужны. Нет, к тому времени она была уже мертва. А мертвой ленты без надобности.

— Вы что-нибудь забрали у Кэтрин Росс после того, как убили ее?

Вначале он растерялся, не понимая, о ком это они. Потом сообразил: Кэтрин. Его воронушка.

— Я ее не убивал, — сказал он, для убедительности встав. Мысль об убийстве Кэтрин показалась ему дикой, он даже забыл об ухмылке, которая тут же проявилась на лице. — Она была другом. Зачем мне ее убивать?

За завтраком мать Салли только и говорила, что о Магнусе Тейте, о том, что его забрали.

— Вот облегчение! — вздохнула она. — Всю эту неделю, пока он разгуливал на свободе, я места себе не находила.

Салли тоже подумала, что так оно лучше. Хотя Кэтрин в любом случае не вернуть.

— Ты сама видела, как его арестовали?

— Нет. Морис утром проезжал мимо, а старика как раз из дома выводили. Морис сказал, туда столько машин нагнали, что он едва проехал. Морис был в их начальной школе за сторожа и уборщика.

В кухню вошел отец. Только что из душа, волосы мокрые. На нем была футболка, с собой он захватил свитер, перекинув его через руку — надеть перед выходом. Салли понравились джинсы и белая футболка — в них отец выглядел спортивно. И молодо — не старше мистера Скотта, школьного учителя.

Мать зачерпнула половником овсяную кашу, плюхнула в плошку и поставила перед отцом. Он долил в кашу молока и принялся за еду. Мать от Магнуса Тейта перешла к школьным делам — стала жаловаться на одного шалопая, с которым не могла справиться. Обычное утро, можно подумать, недавние ужасные события — целиком и полностью плод ее, Салли, воображения. Еще немного, и она пробудится ото сна. На автобусной остановке ее будет ждать Кэтрин, а отец снова примет прежний вид — зануды средних лет.

Зазвонил телефон. Никто не двинулся с места, предоставив ответить на звонок матери. Салли подумала, что новость об аресте Магнуса уже облетела Врансуик, вот всем и не терпится узнать подробности. Так что не стоит лишать мать удовольствия. Сунув тарелку в подставку для сушки, Салли начала собираться в школу. Отец еще сидел за столом, старательно намазывая тост маслом. Когда мать вернулась в кухню, лицо у нее горело. Она остановилась в дверях, дожидаясь, пока к ней обернутся.

— Это Мораг, — объявила она. — Решила дать нам знать. Хотя скоро об этом во всех газетах раструбят.

Салли отметила про себя, что раньше отец поинтересовался бы, что же такое Мораг ей рассказала, а не ждал, пока мать сама выложит. Но он давно уже не стремился сделать ей приятное. Салли, хотя и умирала от любопытства, тоже молчала.

Мать, видя их равнодушие, готова была расплакаться.

— Катриона! — не выдержала она. — Ее нашли в одном из торфяных отвалов на холме. Мораг говорит, тело прекрасно сохранилось. Как будто девочка вчера умерла. — Мать замолчала, переводя дух. — Вот почему арестовали Тейта. Теперь у них есть улики. Да и кто еще мог такое сотворить?

Отец положил нож:

— Как они ее нашли?

— Сильный дождь, да еще снег таял. Из-за оползня торфяные пласты сдвинулись. Катриона лежала как раз между ними. Ее нашла мать Кэсси Хантер — гуляла там с собакой, которую ей Андерсоны подарили.

Салли наблюдала за отцом, за выражением его лица, но не представляла, о чем он думает.

— Вот не повезло, — вполголоса отозвался отец. — Наткнуться на второй труп за неделю. Жуткое совпадение!